О происхождении еврейского обычая разделения мясной и молочной пищи (Ф. Фильцер)
"Не вари козленка в молоке матери его". Библия
"Смысл этого запрета скрыт даже от тех,
кто обладает мудростью". Ибн Эзра, XII век
Известная библейская фраза "не вари козленка в молоке матери его", являющаяся не законченным стихом, а представляющая собой последнюю заключительную часть соответствующих стихов (!), понимается комментаторами как аллегорическая основа еврейских законов разделения мясной и молочной пищи. Настоящая статья анализирует в контексте Библии закономерное прочтение этой фразы "не делай зрелым козленка в молоке матери его", встречающееся вкратце у отдельных немногих комментаторов (Ибн Эзра, Бэхор Шор, 12 век). Это прочтение позволяет определить фразу как забытую поговорку следующего смысла: "если ты намереваешься или должен сделать что-то неотложное, не медли и выполняй вовремя, иначе будет поздно – молочный козленок станет зрелым козлом". Современное выражение "поезд уйдет", означающее "ты опоздаешь сделать то, что намеревался", является полным аналогом этой древней поговорки. Таким образом, статья приходит к заключению, что анализируемая библейская фраза не имеет отношения к питанию. Предлагаемое понимание фразы оказывает также влияние на датировку соответствующих мест Пятикнижия.
I
У комментаторов Библии имеются серьезные проблемы с аллегорическим предложением "не вари козленка в молоке матери его", встречающимся в Пятикнижии три раза [Исход 23:19 и 34:26; Второзаконие 14:21]. Трудности комментаторов заключались в том, что нужно было понять аллегорию и обосновать, почему "не вари" именно козленка, а не саму козу или козла, или другое съедобное животное, почему не следует варить "в молоке его матери" (в этом случае запрет относится только к сосунку), а не вообще в молоке, и некоторое другое. В конечном счете принято следующее понимание предложения, отраженное также в Септуагинте (III в. до н.э.) и в следующих за Септуагинтой христианских переводах.
Согласно комментаторам и традиции глагол לא תְבַשֵּׁל нашего предложения при первом его появлении в Библии [Исход 23:19] следует понимать как "не ешь"; во второй раз [Исход 34:26] – "не подноси"; в третий раз [Второзаконие 14:21] – "не вари" [Sever 1980: v.2, p.1032]. В конечном счёте комментаторы и традиция понимают предложение как запрет употреблять в пищу любое сочетание мясной еды с молочной.
В настоящей статье наше предложение получает иное понимание. При этом глагол и все предложение понимаются не по-разному, но единообразно во всех трех случаях, а указанные выше проблемы комментаторов находят решение в другой плоскости. Это понимание стимулировано следующими пунктами.
1. Необычность предложения и его, можно сказать, сюрреалистичность не характерны для библейского языка. В Библии имеются многие сотни различных заповедей, указаний, предписаний, запретов, и они даются в такой форме, что основная идея их понятна любому человеку (мы не говорим о деталях и толкованиях, которые были установлены законодателями позднее). В противоположность им интерпретация аллегории "не вари козленка в молоке матери его" потребовала большой работы комментаторов. Поэтому естественны вопросы: если это предложение относится к питанию, то почему не говорится прямо, подобно тому, как в других предписаниях, "не ешь мясное с молочным" (именно так "перевел" эту фразу Онкелос, II век н.э.; см. ниже)? Почему вместо этого говорится так туманно: "не вари козленка в молоке матери его"? Почему "не вари козленка…", а не "не вари мясо козленка…"? Эти и другие подобные вопросы наводят на мысль о том, что в предложении, кроме известного смысла, содержится еще один скрытый переносный смысл, некая аллегория, которая со временем перестала быть понятной.
2. Сравнительно позднее письменное деление библейского текста на стихи и их нумерация произведены в соответствии с устной традицией. В связи с этим возникает вопрос, почему одно из важнейших правил питания (а может быть, даже важнейшее!) не выделено в отдельный стих, а помещено вместе с другими указаниями и только с ними – так, как это читалось при введении нумерации. Причем, эти указания носят различный характер: они связаны как с высоким жертвенным служением Богу [Исход 23:19 и 34:26], так и с практическим использованием мертвого животного [Второзаконие 14:21]. Это обстоятельство наводит на подозрение, что наше предложение не самостоятельно, но является неким дополнением к другим указаниям, помещенным в тех же стихах.
3. Определить в большом стаде мать взрослого козленка практически невозможно, а у козы, чей козленок взрослый, молока уже нет. Поэтому очевидно, что в нашем предложении речь идет только о козленке-сосунке (то есть, "не вари козленка-сосунка в молоке матери его"). Из этого заключения вытекают следующие основные пункты.
4. Кулинария высоко ценит молочных животных, в частности, молочных козлят. В противоположность им взрослый козел значительно менее пригоден для еды, так как его мясо имеет резкий и не привлекательный запах и вкус.
5. Пятое обстоятельство является основным. Без него все предыдущее не имело бы достаточной силы, и это обстоятельство позволяет конкретно сформулировать альтернативную версию. Глагол предложения "не вари козленка в молоке матери его" принято понимать как "варить на огне". Это понимание восходит к самому началу письменного комментирования Библии (Мидрашей Агада; Мишна), и оно имеется в Септуагинте и во всех других переводах Библии. Однако ивритский глагол בשל означает не только "варить на огне", но также "поспевать; становиться спелым, зрелым (о плодах растений и о животных)", то есть "вариться без огня".
Последнее значение в наше время кажется вторичным; однако закономерно предположить, что по логике развития человеческой цивилизации, культуры и технологии, а также по логике развития языка от простых понятий к более сложным, именно "спеть, поспевать" должно являться более ранним. Потому что спелостью плодов человек интересовался "изначально", задолго до "приручения" огня, и для обозначения этой "спелости" язык должен был иметь соответствующее слово. Только позднее человек научился неспелые плоды "делать спелыми на огне" (то есть "варить"). На огне эти плоды становились съедобными, "спелыми". И для обозначения нового процесса варки на огне человек использовал уже известное слово "поспевать в природных условиях". С таким пониманием согласуется то, что первое (и древнейшее) употребление в Библии глагола בשל связано именно со значением "поспевать (о винограде)" [Бытие 40:10], а не "варить". Подобного употребления в отношении животных в Библии нет; но ср. у Раши: "Не вынуждайте меня делать зрелыми (ב-ש-ל) козлят приплода в утробах их матерей". [Комментарий к Второзаконие 14:22]; соответствующие места имеются в ранних постбиблейских источниках.
Таким образом, предложение, имеющее в Септуагинте и во всех других переводах смысл, связанный только с "варить", в иврите имеет два значения: не только "не вари козленка в молоке матери его ", но также "не делай зрелым козленка в молоке матери его".
и
Рис. Ителлы Мастбаум
Оба эти значения являются правильным переводом изолированного (то есть вне контекста) ивритского предложения. Однако в контексте предложение имеет единственный смысл. Поэтому закономерен вопрос: какое значение имеет предложение в контексте Библии?
Прочтение "не вари…" является доминирующим в еврейской традиции и единственным в традиции христианской. Второй вариант вкратце встречается у отдельных комментаторов. Младший современник Раши, крупный лингвист Средневековья Ибн Эзра (XII в.) писал: "ויש אחר שאמר לא תבשל כמו לא תאחר" – «и имеется некто, который говорил, что слова לא תבשל следует понимать как "не опаздывай"». [Комментарий к Исход 23:19]. То есть не опаздывай с использованием молочного козленка. Еще определеннее выразился в своем комментарии на то же место Бэхор Шор (XII в.): "לפי הפשט, בישול לשון גידול וגמר, כמו הבשילו אשכלותיה ענבים" – "согласно простому пониманию, בישול означает «рост и созревание» как во фразе «созрели гроздья винограда» [Бытие 40:10]". Однако понимание нашей фразы пошло не по этому, "простому" пути, а по пути комментариев.
Следует также отметить, что относительно слов "не вари козленка в молоке матери его" Ибн Эзра также пишет: "Смысл этого запрета скрыт даже от тех, кто обладает мудростью" [перевод из "Пятикнижие и гафтарот", 431].
Настоящая статья подробно анализирует в контексте Библии изложенное "простое" прочтение у Ибн Эзры и Бэхор Шора. Это прочтение означает: "не позволь козленку стать зрелым в молоке его матери", или, как будет показано ниже, "не жди слишком долго, а то молоденький молочный козленок, сосущий свою мать, станет (“в молоке своей матери”) перезрелым невкусным козлом; используй молочного козленка вовремя".
Далее, характер использования предложения в Библии (в одном стихе вместе с другими повелениями и только после этих повелений) позволяет заключить, что это частное понимание использовалось языком для передачи общего смысла: "если ты намерен или должен что-то сделать, например, принести в Храм первые плоды [Исход 23:19; 34:26], или избавиться от мертвого животного [Второзаконие 14:21], то не тяни и делай вовремя, не то будет поздно". "Будет поздно", так как практически невозможно есть перезревшего козленка, ставшего уже козлом. Таким образом, второе прочтение выражения "не делай зрелым козленка в молоке матери его" содержит определенную аллегорию, и потому это выражение является поучением, поговоркой.
Современное выражение "поезд ушел" также содержит подобную, но противоположную аллегорию, имеющую смысл "дело уже сделано, ты опоздал". Этому выражению соответствует перефразирование библейского предложения: "козленок, кормящийся молоком своей матери, стал уже зрелым, поспел", что тоже означает «дело сделано, ты опоздал, и тебе не придется вкусить деликатесной пищи (= "поезд ушел")». Следует также отметить, что согласно излагаемой концепции русское выражение "еда при варке поспела" должна иметь прообраз в "спелый плод" [см. также Фасмер 1987, том 3, стр. 734, "спеть"].
Ниже следует обоснование сказанного.
II
Имеются все основания полагать, что деление Библии на стихи является поздним только формально, но фактически оно существовало "изначально", начиная от устного чтения Библии пророками, в нашем случае Моше и его учениками; и это деление, до его письменной фиксации, было донесено устной традицией.
Более раннее существование устной традиции по сравнению с письменной подтверждается следующими цитатами. "И сказал Господь Моше: запиши себе речи эти, ибо по этим речам заключил Я с тобою завет, и с Израилем" [Исход 34: 27]. "Когда перейдете через Иордан... поставь себе камни большие и обмажь их известью; и напиши на них все слова закона сего..." [Второзаконие 27:2-3]. "Запиши для вас песню эту и научи ей сынов Израиля, и вложи ее в уста их" [Второзаконие 31:19]. И др. Более раннее существование устной традиции можно предполагать также в истории Евангелий, Корана и др.
Простой просмотр библейского текста подтверждает почти очевидную вещь, а именно, – каждый стих содержит одну тему и, может быть, некоторый ее комментарий, и фактически, единство темы является идеей деления текста на короткие стихи. Когда пророки произносили перед народом свои откровения, ораторское искусство пророков делило эти тексты паузами на стихи согласно содержанию; позднéе это устное тематическое деление было отражено в письменности (так же поступают современные чтецы и ораторы, делая паузы для интонационного разделения соответствующих тем). Идея смыслового устного деления текста на тематические стихи косвенно присутствует также в неоднократно повторяющихся жалобах Моше на свое "косноязычие", то есть на отсутствие ораторских способностей. В конце концов, функции чтеца перед народом Моше передает своему брату Аарону. Эти места Библии свидетельствуют также о первичности в древности устной речи перед малопонятным подавляющему большинству людей письменным ее изложением.
Эту же идею деления текста на тематические стихи можно наблюдать в Евангелиях и Коране, а также в других подобных произведениях, в которых производится деление на короткие стихи. Тот же принцип единства темы в предложении, абзаце, главе, разделе, томе и т.п. соблюдается в различной деловой, юридической, научной, художественной и пр. литературе и документации. Это общий принцип организованного человеческого мышления. И впервые в полной мере он был представлен в Библии.
Посмотрим, что наблюдается в нашем случае – соблюдается ли принцип единства темы в стихе.
Предложение "не вари козленка в молоке матери его" встречается в Библии трижды.
1. «Первые плоды земли твоей приноси в Дом Господа, Бога твоего; не вари козленка в молоке матери его» [Исход 23:19].
2. «Первые плоды земли твоей приноси в Дом Господа, Бога твоего; не вари козленка в молоке матери его» [Исход 34:26]. Несмотря на полное совпадение этого стиха с предыдущим, он толкуется комментаторами иначе.
3. «Не ешьте никакой падали; пришельцу, который во вратах твоих, отдай ее – пусть он ест; или продай чужому; ибо ты народ святой Господу, Богу твоему; не вари козленка в молоке матери его» [Второзаконие 14:21].
Прежде всего, обращает на себя внимание то, что во всех трех стихах наше предложение не является самостоятельным; оно входит в состав более длинных стихов и всюду стоит в конце.
Далее. В оригинале Библии все три предложения "не вари козленка в молоке матери его" совпадают полностью, буква в букву. Это существенный факт, который должен указывать на устойчивость данного словосочетания, тем более что между написанием двух первых стихов и третьего стиха лежит значительный временной интервал.
На существенность этого факта указывает также сравнение с Септуагинтой. В греческой версии ивритское сочетание перестало быть устойчивым: совпадают только первое и третье места, во втором же месте используется другой глагол – "не подноси, не подавай ягненка в молоке матери его". Тем самым, Септуагинта в этом месте предлагает не перевод, а одно из толкований предложения. Следует отметить также, что козленок для Септуагинты не существенен, и она заменяет его ягненком. Однако оригинал Библии использует козленка, и немного ниже мы увидим, что здесь важен именно козленок. Современные христианские переводы Библии (в том числе, русский Синодальный перевод) не следуют Септуагинте и во всех трех случаях используют глагол и животное Библии (иногда только менее точно заменяя козленок на молодой козел). В целом, авторы новых переводов Библии понимают, что опасно менять буквальный смысл первоисточника на его комментарий. Потому что комментарии меняются, а текст оригинала остается.
Таким образом, имеются все основания полагать, что наше предложение является устойчивым сочетанием.
Далее, в иврите первые два стиха, содержащие наше предложение [Исход 23:19 и 34:26], также совпадают полностью. Это указывает на то, что устойчивым сочетанием в оригинале Библии могло быть не только предложение "не вари…", но также и формула повеления приносить первые плоды в Храм. Таким образом, у нас есть основания полагать, что перед нами два устойчивых сочетания, следующих одно за другим и повторяющихся в двух местах. В Септуагинте эти идентичные стихи отличаются весьма существенно, в частности, в интересующей нас фразе:
Исход 23:19: τας απαρχας των πρωτογενηματων σου εισοισεις εις των οικον Κυριου του θεου σου. ουχ εψησεις αρνα εν γαλακτι μητρος αυτου.
Исход 34:26: τα πρωτογενηματα της γης σου θησεις εις τον οικον Κυριου του θεου σου. ου προσοισεις αρνα εν γαλακτι μητρος αυτου.
Перевод (Таргум) Онкелоса (II век н.э.) слова "не вари козленка в молоке матери его" передает как "не ешь мясо в молоке" (לא תיכלון בשר בחלב), то есть не переводит предложение, а толкует его; причем у Онкелоса третий случай не совпадает с двумя первыми (в Септуагинте не совпадает с другими второй случай, но в русском Синодальном переводе все три случая идентичны: "не вари козленка в молоке матери его").
Если бы предложение "не вари козленка в молоке матери его" являлось пищевым запретом, то во всех трех стихах оригинала Библии мы наблюдали бы резкое отклонение от принципа единства темы в стихе. Одно из важнейших и фундаментальных пищевых правил, каковым является этот запрет, требует для себя отдельного стиха. И, несомненно, древние чтецы Библии (Моше и его ученики) выделили бы это правило соответствующими интонациями и паузами. Но они этого не сделали. Не сделали правильно, но почему? Ответ на этот вопрос дает настоящая статья. Когда читали эти стихи, то подразумевалось следующее.
1, 2. "Первые плоды земли твоей приноси в Дом Господа, Бога твоего; не делай зрелым (вместо не вари) козленка в молоке матери его".
Вторая часть стиха аллегорически означала "не медли, выполняй повеление вовремя" ("поезд уйдет", то есть "ешь молочного козленка вовремя" – пока он еще молочный).
И действительно, медлить в этом деле было нельзя. Как только появлялись первые, еще незрелые плоды, они помечались (например, обвязывались у основания цветной нитью) и считались посвященными Богу, святыми. Их нужно было сорвать вовремя, пока они не перезрели, а тем более, не упали (плоды деревьев и винограда) или не осыпались (зерна колосьев), и отнести в Храм. Поэтому после формулы повеления добавлялась аллегорическая поговорка: "не делай зрелым козленка в молоке матери его". Здесь козленок (имеется в виду молочный козленок) – аллегория незрелого плода; молоко матери его – аллегория соков маточного растения. И конкретно весь стих без аллегории означал: "Первые плоды земли твоей приноси в Дом Господа, Бога твоего; не допусти, чтобы плоды перезрели (в соках маточного растения)". Перезрелый или упавший плод был подобен козленку, ставшему зрелым ("в молоке его матери") и превратившемуся в козла.
3. «Не ешьте никакой падали; пришельцу, который во вратах твоих, отдай ее – пусть он ест; или продай чужому; ибо ты народ святой Господу, Богу твоему». И далее: "не делай зрелым козленка в молоке матери его". В данном случае это означало "не медли, избавься от павшего вовремя, не то будет поздно – оно засмердит". То же произойдет с козленком, если его передержать "в молоке матери": он тоже будет пахнуть непривлекательно и станет мало пригодным для еды. Выражаясь современным языком, "поезд уйдет".
При таком понимании предложение "не делай зрелым козленка в молоке матери его" во всех трех случаях неизменно; оно органически дополняет первую половину стихов, и принцип единства темы в стихе не нарушается. И это происходит несмотря на различие в темах стихов (возвышенное жертвенное служение Богу с одной стороны и избавление от падали – с другой).
Предлагаемая интерпретация поддерживается тем фактом, что наше предложение всюду используется только после повелений, не допускающих отсрочки выполнения; и предложение (= поговорка!) подчеркивает эту неотложность.
Можно добавить, что если бы наше предложение было правилом питания, то мы наблюдали бы странное явление. Именно, в каждом из трех стихов имеется пара предписаний: первое (высокое служение Богу и избавление от падали) является неотложным делом, второе (разделение мясной и молочной пищи) не связано со временем.
Как правило питания, предложение могло бы быть помещено в другом месте, например, после перечисления запрещенных к употреблению животных. Однако этого не произошло – не произошло потому, что это предложение не является правилом питания, а имеет к питанию только косвенное отношение.
Таким образом, мы имеем все основания полагать, что предложение, которое в настоящее время понимается как "не вари козленка в молоке матери его", является поговоркой, которая в Библии дополняет первую половину соответствующих стихов.
*
Почему поговорка “не делай зрелым козленка в молоке матери его" использует козленка, а не ягненка или теленка (в Септуагинте ягненок)? На этот вопрос отвечает кулинария. Взрослые бык и баран, хотя и уступают по вкусовым качествам соответствующим молодым животным, вполне хороши для приготовления из них еды. Не то взрослый козел. Его мясо обладает резким и неприятным запахом и вкусом и для еды менее пригодно. Поэтому в поговорке присутствует козленок. Необходимо также отметить, что молодой козел некоторых современных (не русских) переводов является менее точным значением, чем козленок.
Возможно даже предположить, что если бы мясо взрослого козла было достаточно вкусным, то не было бы мотивировки для возникновения поговорки, и поговорка не возникла бы. Мы можем также предположить, что если бы не козел, а баран был мало пригоден для еды, то могла бы быть поговорка "не делай зрелым ягненка в молоке матери его" (в Септуагинте именно ягненок!).
III
Необходимо предложить гипотезу исторической судьбы предложения "не вари / не делай зрелым козленка в молоке матери его".
Это предложение в качестве поговорки "не делай зрелым козленка в молоке матери его", рожденной скотоводческим бытом и, как всякая поговорка, имеющей аллегорический смысл, существовало в разговорном иврите в добиблейские времена. Смысл поговорки был: "не откладывай выполнение…", "делай вовремя", "торопись", то есть тот же смысл, что и в поговорке нашего времени "поезд уйдет". К кулинарии эта поговорка отношения не имела.
Поговорка зафиксирована письменно, следовательно, она существовала в языке значительно раньше. Судя по содержанию поговорки естественно полагать, что она возникла в иврите после начала занятий скотоводством.
*
Вообще же можно предположить, что некая неизвестная нам другая поговорка, но имеющая тот же смысл, являлась очень древней и, может быть, одной из самых первых поговорок человеческой речи. Одним из главных практических занятий ранних людей была еда, и если пользоваться библейскими образами, то можно предположить, что Ева говаривала Адаму: "Ешь яблоко, пока оно не зачервивело". Со временем эти слова стали относиться не только к "яблоку", "червям" и глаголу "ешь"; а потому фраза Евы стала поговоркой, означающей "делай быстрее". Этот гипотетический эквивалент рассматриваемой в настоящей статье поговорки "не делай зрелым козленка в молоке матери его" по форме менялся от эпохи к эпохе в зависимости от существовавших актуалий, но суть его оставалась неизменной, означающей то же, что означает поговорка нашего времени "поезд уйдет".
Можно также отметить, что в настоящее время слово вареный используется не только в прямом, буквальном смысле, но также и в аллегорическом, переносном. Например, о человеке, который делает что-то очень медленно, могут сказать, что этот человек "как вареный".
*
Далее, возможно предположить, в какой именно исторический период исконный смысл "не делай зрелым козленка в молоке матери его" стали понимать, как "не вари…"; и этот смысл затем вошел в Септуагинту (середина 3 века до н.э.) и во все дальнейшие переводы Библии. Забвение первого смысла и замена его вторым могли произойти только в период прекращения устных занятий Библией при отсутствии письменного комментария на это место. Такое могло случиться в 6 веке до н.э. при разгроме еврейского государства войсками Навуходоносора, разрушении Храма в 586 году до н.э. и угоне остатков измученных евреев в Вавилон. Этот страшный период еврейской истории, когда значительная часть народа была уничтожена, а небольшой его остаток превращен в рабов, описывается в книге "Плач Иеремии". Можно отметить обстоятельства того времени, способствовавшие изменению понимания древней поговорки, рожденной скотоводческим бытом. Прежде всего, это полное прекращение евреями занятий скотоводством, а также почти полное забвение разговорного иврита и замена его арамейским языком. При этом можно напомнить и об очень быстрой замене еврейских имен вавилонскими, сохранившимися до нашего времени; в "Книге Эстер" это Мордехай от вавилонского бога-быка Мардук, Эстер от имени языческой богини-звезды Астарта (планета Венера; "Астарта" – греческая форма; ближневосточный оригинал "Иштар"; ср. также родственное слово – современное английское star). Однако иврит не исчез совсем. Остался письменный язык, но ничего бы не произошло, если бы в иврите, как и в языках переводов, לא תבשל имело только одно значение. Однако в иврите их было два: не делай зрелым и не вари. Таким образом, можно предположить, что при переселении в плен и в плену поговорка забылась, а при возобновлении изучения Библии наше предложение стало пониматься во втором, "кулинарном" смысле. В таком понимании оно из Вавилона вошло в обиход комментаторов. А далее, в Септуагинту и другие переводы Библии.
Поговорка может исчезнуть из языка, если из реальной жизни исчезает ее материальная база. С исчезновением этой базы исчезает не только поговорка, но также отмирает соответствующая терминология. В качестве примера можно указать, что во времена Раши в 11 веке н.э. в скотоводстве Франции вряд ли явно присутствовала ивритская терминология; поэтому в комментариях к Библии Раши общесемитское слово "козленок" понимает обобщенно, то есть как "детеныш съедобного кошерного животного". Так же, как терминология, могут забываться древние поговорки, потерявшие материальную базу.
Анализ исторической судьбы предложения "не делай зрелым / не вари козленка в молоке матери его" дает определенные аргументы для датировки как самого предложения, так и всего Пятикнижия. Это широкий вопрос, и здесь можно сказать только, что выводы настоящей статьи не поддерживают многочисленные и противоречивые предположения библейской критики и, в частности, одну из последних оценок (1998 года): "Сегодня единственный бесспорный terminus ad quem для датировки Пятикнижия – появление Септуагинты (самое раннее, 3 в. до н.э.)" [Тищенко 54]. Однако очевидно, что для перевода предложения "не делай зрелым / не вари козленка в молоке матери его" Септуагинта пользуется не текстом Пятикнижия, а существовавшим в 3 в. до н.э. комментарием. Этот комментарий (вероятно, восходящий к началу вавилонского плена 6 в. до н.э.) стал понимать поговорку не как категорическое усиление первой части соответствующих стихов, а как самостоятельный пищевой запрет; следовательно, этот комментарий значительно отстоял по времени от комментируемого текста, то есть от Пятикнижия. Еще дальше (более чем на три столетия) от Пятикнижия отстояла Септуагинта. Таким образом, в данном случае удовлетворительный результат дает только библейская хронология, но его не дает ни одно из противоречивых предположений "библейской критики".
*
В начале статьи мы говорили о том, что необычность и сюрреалистичность предложения "не вари козленка в молоке матери его" наводят на мысль о том, что в нем содержится какой-то иной, скрытый смысл. Сейчас мы можем отметить, что при изложенной версии понимания предложения исчезает его сюрреалистическая загадочность и остается только то, что было понятным скотоводам добиблейских времен. Но этого оставшегося достаточно для восхищения красотой и совершенством формы одной из древнейших поговорок человечества и содержащейся в ней аллегорией. Некоторый эквивалент такой поговорки можно получить, если сказать: "Не откладывай на завтра то, что следует сделать сегодня". Однако этот формальный эквивалент будет сугубо реалистичным и прозаическим.
При изложенной версии понимания выражения "не вари / не делай зрелым козленка в молоке матери его" проблемы, имевшиеся в связи с этим выражением у комментаторов Библии, находят простое и естественное объяснение в другой плоскости.
В Пятикнижии имеется еще одно, очень раннее, место, имеющее отношение к употреблению мясной и молочной пищи: "И взял (Авраам) масла и молока, и теленка, которого приготовил, и поставил перед ними; а сам стоял подле них под деревом. И они ели" [Бытие 18:8; этому стиху Библии посвящены многочисленные христианские иконы, в том числе икона А. Рублева "Троица"]. Однако это место никогда не используется комментаторами в качестве доказательства существования раздельного питания, и оно свидетельствует, скорее, не о раздельном, а о совместном употреблении в древности мяса и молока. Поэтому требуется специальное исследование, чтобы выяснить, существовали ли еврейские законы разделения мясной и молочной пищи в качестве народного обычая в добиблейскую эпоху, в частности, существовали ли они во время пребывания евреев в Египте, или же они были выведены комментаторами из библейской фразы, которая позднее была переосмыслена как "не вари козленка в молоке матери его".
IV
Если комментаторы переосмыслили глагол рассматриваемой фразы (не вари вместо не делай зрелым), то для своей цели они пересмотрели значение и следующего за глаголом слова. Поэтому Раши (11-12 вв.), крупнейший из комментаторов Библии, комментируя предложение "не вари козленка в молоке матери его", пишет о слове גְּדִי, которое в разговорном языке означает козленок:
«В понятие גְּדִי входят также "теленок" и "ягненок", потому что это слово означает не что иное, как детеныш, молодое животное. <Ты приходишь к такому выводу>, находя, что во многих местах в Торе написано גְּדִי, а затем уточняется "из коз", как например: "я пошлю козленка גְּדִי עִזִּים [Бытие 38:17]; … Это чтобы показать тебе, что везде, где сказано просто גְּדִי <без уточнения>, можно понимать также "теленок" и "ягненок"» [Раши, Комментарий к Исход 23:19; перевод Ф. Гурфинкель].
Это понимание, восходящее к началу письменного комментирования Библии и, следовательно, еще более раннее, оказало влияние на переводы Библии и на словари иврита. Однако нигде это слово не переводится как "детеныш; молодое животное". Септуагинта, например, переводит גְּדִי как "ягненок" (греч. arnos). Ниже предлагается иное объяснение.
В XI-XII веках сравнительное семитское языкознание находилось на таком уровне, что было неизвестно о наличии в других семитских языках слов, родственных ивритскому גְּדִי и означающих только "козленок". См., например, Klein E. 1987 “An Etymological Dictionary of the Hebrew Language”, стр. 91: ивритское גְּדִי "козленок, молодой козел"; тот же смысл в финикийском, иудо-арамейско-сирийском, мандайском, староарамейском, угаритском, арабском, аккадском. Таким образом, в современном понимании גְּדִי означает "козленок".
Комментарий Раши отражает традицию, то есть мнение почти всех комментаторов Библии, и только крупный лингвист Ибн-Эзра (12 век), младший современник Раши, писал по поводу этого комментария:
"ואיננו כן כי גדי לא יקרא רק שהוא מהעזים ובלשון ערבי הוא גדי ולא יאמר על מין אחר. רק יש הפרש בין גדי ובין גדי עזים. כי גדי גדול מגדי עזים".
«Это неверно (то есть неверно мнение, поддержанное Раши – Ф.Ф.), так как גְּדִי означает только, что он из коз. И в арабском языке גדי означает козленок, и не говорят об ином. Есть только разница между גְּדִי и גְּדִי עִזִּים (буквально "козленок коз" – Ф.Ф.). Так как подросший גְּדִי из גְּדִי עִזִּים» [Комментарий к Исход 23:19]. Однако еще в 19 столетии О.Н. Штейнберг писал в своем словаре: " גְּדִיкозленок; чаще גְּדִי עִזִּים". То есть, О.Н. Штейнберг не видел здесь разницы [Штейнберг 82].
Настоящая статья обосновывает и развивает краткое мнение Ибн-Эзры, а также уточняет существенную разницу между גְּדִי и גְּדִי עִזִּים.
Из внимательного рассмотрения мест Библии, на которые ссылается Раши, а также всех других мест, в которых встречается слово גְּדִי, вытекает следующий вывод.
Выражение גְּדִי עִזִּים означает "козленок при козах; козленок в стаде кормящих коз", то есть "молочный козленок". Язык скотоводов обязан иметь термин "молочный козленок", и этим термином в Библии является גְּדִי עִזִּים, что буквально означает "козленок коз".
В подтверждение этого мнения рассмотрим все места с גְּדִי עִזִּים.
1. [Бытие 27:1-27]. Ривка задумала приготовить своему почти слепому мужу домашнее блюдо, которое Ицхак принял бы за тонкое блюдо из дичи, так любимое им. Чем заменить дичь? Наилучшая замена, которую можно найти дома – это молочный козленок. Из немолочных козлят невозможно приготовить блюдо, имитирующее дичь (см. выше), а шкурки таких козлят на руках и шее Яакова своим резким запахом немедленно выдадут обман. И Ривка посылает своего сына Яакова принести из стада двух "козлят коз", то есть забрать козлят от коз, от кормилиц. Таким образом, слова Ривки "принеси мне двух козлят коз" на нашем языке означают "принеси мне двух молочных козлят". Молочные козлята имеются в виду и в трех других случаях.
2. [Бытие 38:16-20]. "Блудница" (Фамарь – Тамара) спрашивает Йехуду, какую она получит плату. Было бы недостойно говорить просто о "козленке" (он стоит немного), и Йехуда обещает хорошую плату – "козленка коз", молочного козленка.
3. [Судьи 6:17-21]. Гедеон получает назначение и благословение от Бога на подвиг, и приносит особую жертву всесожжения перед ангелом. Жертва эта должна быть достойной и почетной. Поэтому она не козленок, а "козленок коз".
4. [Судьи 13:19]. Аналогична жертва за рождение будущего героя Самсона, мать которого долго была бесплодной.
Таким образом, во всех местах Библии, где встречается выражение "козленок коз", его наилучшее объяснение не просто "козленок" (то есть "дитя козы"), а "молочный козленок".
Теперь рассмотрим, чем характерны случаи, в которых встречается не gedy ‘izim, а просто gedy. Можно ли считать, что в них имеется в виду "молодое животное", а не "козленок"?
1. В предложении "не вари козленка в молоке матери его" используется слово גְּדִי, но согласно предложенному пониманию предложения, а также замечанию Ибн-Эзры в настоящей главе имеется в виду "молочный козленок". Однако в данном контексте подчеркивать это обстоятельство словами "козленок коз" было бы излишним – о том, что козленок молочный, ясно, хотя и косвенно, говорится другими словами.
2. «И будет лежать волк с овцой и леопард с козленком» [Исайя 11:6]. Здесь "молочный козленок" не нужен. С другой стороны, разве мог Пророк сказать: "и будет лежать волк с овцой и леопард с неким молодым травоядным съедобным животным"? Животное, которое лежит рядом с леопардом, не может быть абстрактным – оно обязано быть конкретным. Поэтому у Исайи גְּדִי означает "козленок" и только "козленок". Конкретность необходима и в остальных случаях.
3. Шесть раз в Библии упоминается место Эйн-Геди, связанное с историей царя Давида. Первая половина названия "Эйн-" означает "источник". Почти на самой вершине горы над Мертвым морем находится небольшое озерко, питаемое родником. Место уникальное. И здесь, как у Исайи, невозможно, чтобы некий гидроним назывался не "Источник козленка", а "Источник молодого съедобного животного". Эйн-Геди – название ивритское, и чрезвычайно трудно допустить, что оно возникло не в иврите, а в каком-то другом семитском языке, в котором слово גְּדִי имеет однозначный смысл "козленок".
4. [1 Царств 10:3]. "...и встретят тебя там три человека, идущих к Богу в Вефиль (Бейт-Эль); один несет трех козлят, другой несет три хлеба; а третий несет мех с вином". Здесь не имеет значения, молочные козлята или нет. С другой стороны, в таком сообщении нельзя сказать "тебя встретит человек, который несет трех молодых съедобных животных".
Таким образом, всюду, где встречается גְּדִי, неприемлемо предположение, что этим словом обозначается не конкретное, а видовое животное.
*
В принципе, общесемитское слово "козленок" могло в отдельном языке приобрести другое или дополнительное расплывчатое значение "молодое съедобное животное". Однако в данном случае в древнем иврите это было невозможно по указанной выше причине. А именно, развитие определенной области деятельности человека вызывает к жизни возникновение соответствующей терминологии. Носители иврита были скотоводами, специализирующимися на овцах и козах, и в их языке обязан был быть однозначный термин козленок (а также термин молочный козленок). Предположение об отсутствии такого термина в языке скотоводов недопустимо. Этот исконный термин, общий для всех семитских языков, мог исчезнуть или изменить смысл только в случае прекращения носителями языка заниматься козами. Но этого, как известно, ко времени начала создания Библии не произошло (ср. также наличие в иврите специальных слов для ягненка, теленка, осленка, и др.).
Таким образом, слово גְּדִי в иврите, так же как и в других семитских языках, означает козленок, и только козленок.
Это заключение подтверждает также астрология. Пятикнижие не раз упоминает о культах звезд и запрещает их, в отличие от позднейших времен полагая их беспочвенными и даже преступными [Второзаконие 4:19; 17:3]. Задолго до написания Библии созвездия обожествлялись и связывались с конкретными образами. Зодиакальное созвездие Козерога в ранних постбиблейских источниках именуется גְּדִי. Это означало Козленок, и не могло означать ни "травоядное животное", ни "теленок" или "ягненок". Тем более что Ягненком называлось другое созвездие (русское Овен – "баран").
Обращает внимание непоследовательность Септуагинты при передаче ивритского גְּדִי. Всего только три места (не считая непереводимого названия источника), и три разных слова. Во фразе "не вари козленка..." козленок заменен на ягненка (греч. arnos). В Исайе и в Книге Царств Септуагинта оставляет козленка, хотя использует разные слова (греч. eriphos и aighidios). Но в русском Синодальном переводе козленок.
Следует отметить, что в Библии нет специального термина для "молочный теленок". Вероятно, потому, что подросший "немолочный" теленок, а также соответствующее взрослое животное были вполне съедобны. Вместо "молочный теленок" в истории об Аврааме и трех ангелах есть описательное выражение בן-בקר רך וטוב, что буквально означает "дитя крупного рогатого скота нежное и хорошее" [Бытие 18:7].
Таким образом, древний иврит, язык скотоводов, имел два близких, но различных термина различного смысла и употребления: библейское גְּדִי означает только "козленок"; библейское גְּדִי עִזִּים означает только "молочный козленок". Мнение Раши, поддерживающее мнение почти всех комментаторов, о том, что גְּדִי означает не "козленок", а "детеныш, молодое животное", основано на сравнительно новом понимании глагола рассматриваемой фразы как "не вари" вместо "не делай зрелым". То есть, здесь мы имеем тот случай, когда, сказав "А", вынуждены сказать и "Б".
© Ф.М. Фильцер, Москва – Dolev (Jerusalem), 1988-2004.
Дополнительно:
Наша работа по переводу и исследованию Древних текстов в меню сайта - Эзотерическое Наследие 