Информация о материале: Категория: "Еврейский вопрос"

Уинстон Черчилль и евреи

Об Уинстоне Черчилле написано, пожалуй, больше, чем о каком-либо другом государственном деятеле во всей истории человечества. Однако об одной стороне его многогранной деятельности широкой публике до последнего времени было известно удивительно мало. Речь идет об его отношении к евреям и, вообще, к сионистскому движению. В данных заметках сделана попытка восполнить это пробел с использованием опубликованных в 2007 г. книг “Черчилль и Земля Обетованная: сионизм и политика” американца Майкла Маковского и “Черчилль и евреи” англичанина Мартина Гилберта, а также изданной в 2008 г. на русском языке биографии Черчилля, подготовленной профессором Иерусалимского университета Норманом Роузом.

***

Как характеризуется Черчилль в огромном числе посвященных ему публикаций? Он предстает в них как непреклонный национальный лидер и гарант соблюдения демократических норм в эпоху, когда эти нормы были повсеместно попраны. Как человек, который своим личным примером доказал, что демократически избранный политик может быть не продажным политиканом, а ответственным государственным деятелем, готовым и к тому, что общество может отказать ему в доверии (как это случилось с Черчиллем в 1945 г., когда возглавляемая им Консервативная партия потерпела поражение на парламентских выборах). Однако таким ли – последовательным и непреклонным – он был на самом деле? Не было ли и в его действиях зигзагообразности, свойственной многим другим политикам, которым его имя обычно противопоставляется?

Да, Черчилль был демократом по натуре и по убеждениям, но он был сыном своего времени и государственным деятелем в стране, интересы которой он ставил превыше всего и которым служил на всех постах, которые занимал. Отсюда – имевшая место определенная зигзагообразность в его действиях, связанных с “еврейским вопросом”, проявившаяся на протяжении всей его долгой политической жизни. Совершенно не являясь антисемитом (в классическом понимании этого термина) и будучи государственником, чтившим память о достижениях во славу Великобритании в XIX в. еврея Бенджамина Дизраэли (см. “ЕП”, 2019, № 12), Черчилль, тем не менее, с течением времени достаточно кардинально менял свое отношение к евреям и к сионизму, которое варьировалось от холодного и даже враждебного до весьма положительного, исключительно дружественного, и наоборот.

***
Впервые он имел возможность познакомиться с жизнью евреев во время избирательной кампании 1906 г. в Манчестере и был поражен структурой и функционированием еврейской общины города, ее эффективностью, организацией и системой взаимопомощи, “корпоративным духом” и “особой движущей силой”. В том же году Черчилль защищал идею возрождения еврейской общины в Палестине. Перед Первой мировой войной он публично осуждал антисемитские акции, например еврейские погромы в Южном Уэльсе. В 1920-х гг. публично поддержал реализацию принципов Декларации Бальфура – обязательства создать и развивать еврейский национальный дом в Палестине. А затем, находясь в оппозиции, поддерживал сионистов, заслужив репутацию одного из самых последовательных сторонников этого движения в Англии. В 1921 г. Черчилль, разделяя точку зрения Дизраэли о том, что евреи – великая нация, которая внесла огромный вклад в становление и развитие западной цивилизации в целом, так и заявил, выступая в Иерусалиме: “Мы обязаны евреям системой этики, на которой выстроена вся наша христианская цивилизация”. Формирование положительного отношения Черчилля к евреям явилось следствием, как представляется, стремления исправить несправедливость истории и определенные религиозные предрассудки.

Однако на всех этапах политической деятельности Черчилля – и когда он был первым лордом Адмиралтейства, и когда возглавлял министерства колоний, финансов, вооружений, и на посту премьер-министра, и во главе оппозиции – его отношение к евреям и сионизму представляло собой достаточно сложное переплетение его взглядов как человека и интересов как политика. Так, будучи в 1915 г. первым лордом Адмиралтейства, Черчилль не принял во внимание еврейские интересы при обсуждении устройства Ближнего Востока после окончания Первой мировой войны; в конце 1920-х гг., став министром финансов, отказался предоставить экономическую помощь еврейской общине Палестины, а во время Второй мировой войны, будучи премьер-министром, не сделал практически ничего для спасения европейских евреев.

Остановимся подробнее на деятельности Черчилля, связанной с евреями в Палестине.

Став в феврале 1921 г. министром колоний, он занял крайне прагматичную позицию по отношению к Палестине и сионистскому движению, руководствуясь прежде всего финансовыми соображениями (после Первой мировой войны Британия столкнулась с серьезными экономическими проблемами). В то время Черчилль писал лидеру Консервативной партии Эндрю Бонару Лоу: “Необходимо понять, что все происходящее на Ближнем Востоке вторично и менее значимо по сравнению с задачей сокращения расходов бюджета”. При этом публичные высказывания Черчилля и его речи в парламенте в тот период носили просионистский характер. Так, выступая перед кабинетом министров в марте 1921 г., он говорил, что “сделает все возможное для реализации обязательств, данных сионистам по Декларации Бальфура”. Он подчеркивал, что обещания, данные Великобританией, являются ее долгом и от их выполнения зависит ее репутация как ответственной державы. Но в июне 1921 г. Черчилль практически одновременно в публичном выступлении настаивал на скорейшей реализации принципов Декларации Бальфура, а на закрытом заседании кабинета убеждал правительство отказаться от данных сионистам обещаний.

Одной из своих главных задач как министра колоний Черчилль видел установление “спокойствия и стабильности” на Ближнем Востоке с минимальными затратами. Ради достижения этой цели он собирался создать в регионе несколько зависимых от Великобритании государств, во главе которых стояли бы монархи из дома Хашимитов. Для обсуждения этой идеи в Каире в марте 1921 г. была собрана конференция британских арабистов и чиновников Министерства колоний. И уже в феврале 1922 г., не ставя в известность деятелей еврейского национального движения, Черчилль принял решение разделить Палестину на две части: три четверти территории отходили эмиру Абдалле и становились Трансиорданией, которая выводилась из-под действия Декларации Бальфура, а оставшаяся четверть становилась собственно Палестиной, мандат на которую был утвержден Лигой Наций только полгода спустя. Таким образом, не имея никаких формально-правовых оснований, он своим решением делил Палестину, которая на тот момент была лишь оккупированной британскими войсками территорией. Хотя сам Черчилль многократно подчеркивал, что, занимая пост министра колоний, он обладал крайне скудными знаниями о Ближнем Востоке и полагался в принятии решений на своих советников, его действия стали серьезным ударом по сионистскому движению.

Палестина представлялась Черчиллю финансовой обузой, содержание которой обходилось британской казне слишком дорого. Он говорил: “Я не понимаю, почему мы должны содержать эту территорию за счет наших налогоплательщиков”. Черчилль был настолько безразличен к Палестине, что всерьез обсуждал возможность передачи этой территории какой-нибудь небольшой европейской стране, которая бы смогла ее развивать, например Бельгии.

***

Палестину Черчилль посещал в 1920-х гг. дважды. В ходе этих поездок у него сложилось далекое от свойственной многим его современникам романтизации устойчивое восприятие арабов как отсталой нации, неспособной должным образом развивать ту территорию, на которой они живут, и враждебно настроенной к Британии и к Западу в целом. Одновременно он начинает рассматривать сионизм не только как реализацию историко-религиозных прав евреев на возращение в Палестину, но и как цивилизаторский проект: евреи строили дороги, поселения и города, принося экономическое процветание региону. В своих “палестинских” речах этого периода и последующего времени Черчилль постоянно упоминает оба эти аспекта.

Между тем, несмотря на значительные успехи сионистов в освоении ближневосточных пустынь, Черчилль, столкнувшись с арабскими беспорядками и волнениями, принял решение ограничить иммиграцию евреев в Палестину. Документ, принятый в июне 1922 г., вошел в историю как “Белая книга” Черчилля. В ее основу легли предложения верховного комиссара Герберта Сэмюэла, а также сотрудника Министерства колоний Джона Шукбрука. “Белая книга” определяла “еврейский национальный дом” как “существующую в Палестине еврейскую общину”, для оптимального развития которой иммиграция должна быть ограничена соображениями “экономической вместимости страны”. Хотя “Белая книга” и признавала неизменность принципов Декларации Бальфура, она была крайне негативно воспринята сионистскими лидерами, не без оснований рассматривавшими ее как значительный шаг назад.

В середине 1930-х гг., чувствуя усиливающуюся напряженность и в Средиземноморье, и в Европе в целом, Черчилль стал рассматривать Ближний Восток как одну из арен итало-британского и германо-британского соперничества. Активная нацистская пропаганда среди арабов вынуждала Черчилля искать союзников, на которых можно было опереться в будущем противостоянии. Территория Палестины теперь приобрела важнейшее стратегическое значение, так как находилась в непосредственной близости от Египта и Суэцкого канала, а значит, и от морских путей в Индию. Именно в этот момент произошло объективное совпадение – по крайней мере, в краткосрочной перспективе – интересов сионистов и Британской империи (конечно, в том виде, как их понимал Черчилль).

В апреле 1937 г. были опубликованы выводы Комиссии Пиля, призывавшие к разделу Палестины на два самостоятельных государства – еврейское и арабское. Этот выход казался членам комиссии единственно возможным в сложившейся ситуации. Черчилль выступил против раздела Палестины и создания еврейского государства, полагая, что возникновение еще одного маленького, экономически и стратегически нежизнеспособного политического образования не решит ни одну из существующих проблем и, более того, с неизбежностью приведет к обострению конфликта Британии с арабами.

Тогда же, в конце 1930-х гг., Черчиллю пришлось уделять евреям внимания больше, чем сионистскому движению, поскольку после принятия в 1935 г. в Германии Нюрнбергских законов и начала преследований немецких евреев эта тема стала исключительно болезненной. Обнародованную в мае 1939 г. “Белую книгу” Макдональда, тогдашнего министра колоний Великобритании, накладывавшую жесткие ограничения на иммиграцию в Палестину евреев (въезд мог быть разрешен лишь 75 тыс. человек в течение пяти лет), Черчилль назвал ни много ни мало “вторым Мюнхеном”, а восстановление еврейской иммиграции – “важнейшей гуманитарной задачей”.

***

В сентябре 1939 г., с объявлением Великобританией войны Германии, Черчилль вновь вошел в правительство, заняв в нем одну из ключевых должностей – первого лорда Адмиралтейства. Меньше чем через год он стал премьер-министром, оставаясь во главе страны до 26 июля 1945 г. Этот период, охватывающий шесть ключевых лет в истории Европы и мира в целом, стал также самым противоречивым в политике Черчилля по отношению к евреям и сионизму. Он несомненно был осведомлен о том, что происходило в оккупированной нацистами Европе: о концлагерях, депортациях, массовых убийствах, о плане нацистов по “окончательному решению еврейского вопроса”. Как в частных беседах, так и в публичных выступлениях он резко и эмоционально выступал в поддержку евреев, заявляя, что “никто и никогда не страдал больше, чем евреи, от тех неописуемых злодеяний, которые творят гитлеровцы”, что “страдания евреев не будут забыты в день, когда придет победа”. Чем больший размах приобретали убийства евреев в Европе, тем более жесткой становилась риторика Черчилля, публиковавшего в различных газетах статьи в поддержку евреев, а также составившего в декабре 1942 г. заявление об “осуждении в самой жесткой форме чудовищной политики хладнокровного уничтожения” евреев.

Между тем реальная политика Черчилля резко контрастировала с его заявлениями. Уже находясь на посту премьер-министра, он игнорировал множество докладов чиновников МИДа, призывавших предпринять какие-либо конкретные действия по предотвращению Холокоста. Так, в 1943 г. Черчилль отклонил предложение министра иностранных дел Идена начать переговоры с германским правительством и руководством других держав – союзников фашистской Германии о разрешении нескольким тысячам евреев покинуть эти страны и перебраться в Палестину. Годом позже Черчилль не поддержал предложение руководителя Всемирной сионистской организации Хаима Вейцмана направить в Венгрию особую делегацию для предотвращения депортации венгерских евреев в Освенцим и ограничился констатацией того, что лучшее средство положить конец преступлениям нацистов – это скорейшая победа союзников.

Многие военные чины Великобритании предлагали Черчиллю провести специальные операции, чтобы помешать нацистам проводить уничтожение евреев или, по крайней мере, уменьшить его масштаб. Глава польского правительства в изгнании Владислав Сикорский в конце 1942 г. обратился к нему с просьбой санкционировать и поддержать материально и технически акцию польских военно-воздушных сил по уничтожению подъездных путей к ряду концлагерей на территории Польши, но Черчилль своего согласия на этот шаг не дал. В 1944 г., через несколько дней после высадки союзников в Нормандии, британские военные представили проект уничтожения железных дорог, ведущих к Освенциму. Черчилль и Иден также отклонили этот план – ведь для его реализации необходимо было заручиться согласием Советского Союза. Геополитические соображения перевесили стремление к спасению тысяч ежедневно убиваемых людей…

***

После начала войны не нашлось почти ни одной страны, готовой принять еврейских беженцев. США максимально сократили въездные квоты, а Великобритания сохраняла жесткие ограничения на иммиграцию в Палестину. В конце 1943 г. Черчилль санкционировал послабление иммиграционной политики, но решение это запоздало: большая часть Европы была к тому времени оккупирована Германией. Называя “Белую книгу” 1939 г. “предательством по отношению к сионизму”, “величайшей изменой”, совершенной Британией, Черчилль, став премьер-министром, не сделал ничего для ее отмены.

В течение всех лет войны позиция Черчилля в отношении будущего еврейского государства в Палестине оставалась двойственной. С одной стороны, он писал секретарю кабинета Эдуарду Бриджесу, что “в случае победы США и Великобритании в этой войне вопрос о создании на Ближнем Востоке большого еврейского государства, населенного миллионами жителей, станет одним из важнейших”. С другой – в марте 1941 г. выступил с предложением создать на Ближнем Востоке крупное федеративное государство во главе с династией Саудитов, частью которого должно было стать еврейское автономное политическое образование в Палестине.

После того как в июне 1945 г. Черчилля сменил на посту премьер-министра лейборист Клемент Эттли и недавний национальный лидер оказался в оппозиции, он продолжал высказываться относительно евреев и сионизма весьма сдержанно и настоятельно рекомендовал Эттли отказаться от мандата на Палестину и от всех обещаний, данных сионистскому движению. Поскольку мандат был получен в 1922 г. (кстати, именно Черчилль тогда был министром колоний) “от исчезнувшей Лиги Наций, Британия более не должна защищать палестинских евреев и не несет за них более никакой ответственности”, писал он. Одновременно с этим, впрочем, он выступал и с противоположными предложениями, заявляя, что Британия должна “воевать с евреями и, если понадобится, с арабами, дабы сохранить за собой стратегическую базу ради имперских целей”. В одном из своих публичных выступлений Черчилль поддержал решение министра иностранных дел Эрнеста Бевина ввести ограничения на еврейскую иммиграцию в Палестину, которая, по его словам, не могла служить “решением еврейской проблемы”. И ни в одном из его, официального главы оппозиции, выступлений того периода – ни слова осуждения ни волны еврейских погромов, прокатившейся по городам самой Англии в 1946–1947 гг., ни преследования, вплоть до убийств, евреев англичанами в Палестине.

***

Рассматривая судьбу евреев Европы после Второй мировой войны и Холокоста, Черчилль отмечал: “Не стоит отметать идею о том, что европейские евреи могут вернуться в свои страны и продолжать жить там”. Иногда он вновь возвращался к идее “еврейско-арабской федерации из четырех или пяти государств” как альтернативы созданию самостоятельного еврейского государства, высказываясь о палестинских арабах и арабах вообще в значительно более уважительных выражениях, чем ранее.

Однако вскоре после провозглашения Государства Израиль в мае 1948 г. риторика Черчилля претерпела резкие изменения. Если еще в ноябре 1947 г. он поддержал британского представителя при ООН, отказавшегося в публичных выступлениях употреблять слово “Израиль”, то в июле следующего года Черчилль назвал создание Израиля “великим событием в мировой истории”. На фоне падавшей популярности правительства Эттли и в преддверии приближавшихся парламентских выборов Черчилль начал резко критиковать британскую политику в отношении Израиля, призывая “посмотреть в лицо реальности” и немедленно признать еврейское государство де-юре.

Победив на выборах в октябре 1951 г., Черчилль во второй раз занял пост премьер-министра. В своих дневниках этого периода он писал: “Политика Бевина была неверной… Израиль – это сильная страна в регионе и к тому же важный элемент в наших отношениях с США”. Но, сталкиваясь с внутренним сопротивлением, исходившим, в частности, от МИДа и Генерального штаба, Черчилль не предпринимал никаких серьезных шагов, чтобы это сопротивление преодолеть. Так, британские генералы полагали, что доброе расположение арабов значительно важнее, чем Израиль, а посему сотрудничество с еврейским государством должно зависеть от отношений Англии с другими странами региона. Черчилль не согласился с этой позицией, но ни один из генералов не был отправлен в отставку. Когда в 1952 г. Израиль обратился к Великобритании с просьбой о государственном займе в 20 млн фунтов стерлингов, Черчилль был согласен предоставить запрашиваемую сумму, но, ознакомившись с возражениями министров финансов и иностранных дел, изменил свое решение. Предложив в 1954 г. ввести санкции против Ливана за блокаду Израиля, Черчилль вновь отказался от своей идеи, когда узнал о несогласии с ней МИДа.

Хотя Черчилль порой то ли всерьез, то ли в шутку называл себя “сионистом”, его реальная политика на протяжении более чем 30 лет доказывает, что его проеврейские и просионистские высказывания зачастую оставались не более чем риторикой. Не будучи облеченным никакими полномочиями и не занимая государственных постов (с 1929 по 1939 и с 1945 по 1951 г.), он выступал то последовательным сторонником идеи создания еврейского национального очага в Палестине, всячески подчеркивая свое личное уважение к евреям, то напрочь отвергал идею создания независимого еврейского государства. В те же годы, когда Черчилль входил в британское правительство и оказывал непосредственное влияние на принятие ключевых решений (1921–1929, 1939–1945, 1951–1955 гг.), он не предпринимал практически никаких шагов, которые могли бы быть охарактеризованы как проеврейские и просионистские.

Таким образом, история взаимоотношений Черчилля и сионизма – это история зигзагообразных метаний, в результате которых (конечно, в числе многих иных факторов) евреи и арабы Палестины встретили уход британской мандатной администрации в состоянии войны. Война, которую оставили за собой англичане, не закончилась и по сей день…