Взлет и падение берлинской школы (история еврейского народа)

Метаморфозы, случившиеся в Германии на рубеже XVIII и XIX веков с еврейской школой “Воспитание молодежи”, стали наглядным свидетельством тех буйных ветров перемен, что всколыхнули тогда старую ашкеназскую общину. В конечном итоге, учреждение, изначально задуманное в духе времени для гармоничного сочетания традиционного образования и ценностей эпохи Просвещения, со временем превратилось в один из флагманов ассимиляции немецких евреев.

"О, сколько раз повторял я Вам, мой дорогой друг, что наши раввины по-прежнему живут в XII веке. Они не знают, иль может, не хотят знать, что происходит вокруг них. Все народы рушат и строят заново еще красивее, мы же городим забор на заборе… Да и недавние политические революции оказали чрезвычайное влияние на религиозное мышление во всем мире. Теперь, едва ли не каждый ребенок в определенных вопросах рассуждает куда более здраво и правильно, чем какой-нибудь седой старик, представляющий собой не что иное, как нагруженного поклажей осла. Нет, мой дорогой друг, если Вы желаете, чтобы сын ваш оставался верующим и солидным евреем, оставьте его лучше у себя в Глогау. Но если Вы хотите воспитать его гражданином мира, если не боитесь, что он сбросит с себя свое ярмо, и если верите, что важна не внешняя сторона вещей, а лишь то, вырастет ли человек хорошим, честным и нравственно здоровым, вот тогда отправляйте его, во имя Б-га, сюда".

Так отвечал Давид Фридлендер, один из основателей берлинской школы “Воспитание молодежи”, на письмо, посланное ему в 1799 году Меиром Эйгером, знатоком еврейского закона (“тальмидом хахамом”) и влиятельным коммерсантом из польского города Глогау. В то время как Эйгер сомневался, достаточно ли серьезным и глубоким является изучение Торы в школе “Воспитание молодежи”, Фридлендер язвительно отвечал, что, на его взгляд, главным является вовсе не изучение Торы и соблюдение заповедей, а мораль. И этот ответ в полной мере отражал перемены, произошедшие в Новое время с еврейским образованием в Германии.

Процессы, охватившие еврейское общество Германии начиная с середины XVIII века, касались получения общего образования, признания равных гражданских прав и секуляризации. Не обошли они стороной и еврейскую систему обучения, претерпевшую в XIX веке изменения с далеко идущими последствиями. Так, если в 1834 году в Бреслау лишь 55 % всех детей школьного возраста посещали еврейские учебные заведения, к 1874 году их число и вовсе сократилось в десять раз. Аналогичные данные характерны для всей Пруссии того времени в целом.

Как же это произошло? Что привело к такому развитию событий? И какую роль сыграла в этом берлинская еврейская школа “Воспитание молодежи”?

Жесткая критика

Еще до расцвета движения еврейского просвещения – Хаскалы, приверженцы которого обрушили немало резкой критики на сложившуюся систему еврейского образования, многие представители традиционной раввинской элиты также выступали против существующего еврейского образования.

Эти ранние “маскилим” – сторонники Хаскалы, в отличие от более поздних ее адептов, полностью отождествляли себя с традиционным иудаизмом. Еще Пражский Махараль (рабби Лёв) в XVI веке критиковал программу обучения вообще и пренебрежение к изучению Мишны в частности. Затем это продолжалось и на протяжении XVII–XVIII веков. В своей книге “Воспоминания” р. Йосеф Штатхаген описывал жизнь деревенских евреев в Ашкеназе (Германии), касаясь среди прочего вопросов, связанных с образованием, и подвергая деревенских учителей жесточайшей критике:

Хотел бы я напомнить о тех наших людях, что расселены столь широко и так далеки от праведных учителей Собирают отбросы с базара, снуют туда-сюда вокруг пустых, безалаберных молодых людей, чтобы те учили их детей – сыновей и дочерей, дают им заработок и пропитание. Те же, от того, что зовут их теперь “рабби”, превозносятся, становясь чванными и высокомерными, мнят себя великими знатоками разрешенного и запретного в “Шульхан арух”, хотя с трудом понимают слова Пятикнижия, да и то благодаря изданию “Бэер Моше”, напечатанному на немецком языке. И уж, конечно, не способны они связать между собой строки Торы, засыпают на Мишне и слепы в Гемаре И даже если борода их окладиста, и одеты они в одежду раввина, все это ничего не значит. Поскольку, хоть и строят они из себя знатоков Торы, не знают ничего.

Схожую критику в отношении учебного процесса можно встретить и в книге “Либес Брив”, написанной на идише знатоком Торы и влиятельным коммерсантом р. Вецалером, обучавшимся в Праге у р. Авраама Брода:

Меламед (учитель) говорит, что ребенок очень быстро учит Пятикнижие и умеет учиться, и даже прибавляет, что тратить время с ним на изучение Пятикнижия было бы “преступлением” а потому он начинает учить с ребенком Мишну. После того же, как тот выучит несколько предписаний из Мишны снова говорит этот рабби, что было бы преступлением и дальше тратить время на изучение Мишны. И что ребенок очень умен, а потому пора учить с ним Гемару.

Вецалер был убежден, что подобный поверхностный порядок обучения непременно пагубно скажется в будущем на всем институте раввинов, ведь этот столь несерьезно учившийся ребенок в итоге станет раввином:

Мальчик достигает возраста бар-мицвы, красиво толкует Писание, продолжая свое обучение в том же духе еще несколько лет, и вот уже “весь мир” начинает говорить, мол, этот парень учится столь усердно, что пора ему становиться “бохером”, убеждает его отца отправить того в ешиву. Отец выкладывает немалые сбережения. “Бохер” учится несколько лет в ешиве, прилежно постигая Галаху и “Тосафот” и суждения (“халукот”) своего раввина. Пока не воображает себе, что в ешиве ему больше нечего делать, а остальное он и дома доучит.

Вецалер продолжает описание этого парня, нашедшего теперь себе самое лучшее сватовство, ставшего “аврехом”, толкующего Писание и пользующегося уважением всех окружающих: "Проповедуя в синагоге, он держится с огромным высокомерием, но всего хуже то, что, стоя перед синагогальным ковчегом со Свитком Торы, он от своего имени выдает комментарии, которые представляют собой заблуждения и ложь".

Затем этот “успешный” парень понимает, что пришло ему время заняться коммерцией. И здесь Вецалер обрушивает самую безжалостную критику, связывая ущербную учебу с ущербным же ведением торговых дел, заканчивающимся, как правило, жульничеством и мошенничеством такого коммерсанта:

И он такой же коммерсант, как и знаток Торы. Ничего не умеет, кроме как хитрить. В конце концов коммерческое мошенничество вытесняет в его голове предыдущее мошенничество. И вот уже этот знаток не может вспомнить ни одной строки из Торы, а предписаний Мишны или уложений из “Шульхан арух” знает меньше любого кошерного еврея. О нравственности же он в жизни ни разу не задумывался. Если подобные люди преуспевают в коммерции, из них получаются самые ужасные негодяи, если же не преуспевают, не остается от них и вовсе ничего.

Эти пронзительные критические высказывания в отношении традиционного образования и в первую очередь в адрес наставников и учителей, озвученные представителями еврейского общества, наглядно свидетельствуют как об изменениях, происходивших в обществе, так и о нарастающем кризисе доверия к образовательным структурам. И если поначалу эта критика, высказываемая, например, Махаралем, являлась частью глубоко внутренней еврейской дискуссии о дидактике, то со временем она стала все больше отражать идеи и ценности, проникавшие в еврейское общество извне.

Заключить союз с мудростью

Другим явлением, характерным для начала XVIII века, стало широкое распространение общего образования. Светские науки и “внешнее” (то есть не еврейское) образование были приняты, как правило, среди детей придворных евреев или знати, а также в кругу девочек из привилегированных семей. Но в XVII и XVIII веках общее образование стало распространяться и среди раввинов. Самые разные раввины опубликовали тогда книги, в которых совершенно явственно ощущается влияние идей Просвещения. Например, труды по грамматике р. Соломона Залмана Ханау Каца и р. Соломона Дубно, критические размышления р. Яакова Эмдена о книге “Зоар” – “Митпахат сфарим”, или трактат о медицине “История Тувии”, написанная Тувией Коэном.

Тяга к изучению “внешней” мудрости хорошо заметна и в ответах р. Яакова Эмдена студенту-медику, задавшему раввину алахический вопрос. И хотя тот объясняет молодому человеку проблематичность обучения “внешним” знаниям, подчеркивая необходимость постоянства в изучении Торы, он заканчивает свое письмо словами, без сомнения, указывающими на его собственную тягу к подобным знаниям:

Желающие подобно тебе заключить союз с мудростью, наделены любовью, душевной страстью изучать то, к чему стремится их сердце, открывать живую воду, удовлетворяя свою жажду приятными радостями.

В замечаниях р. Йосефа Штатхагена, как, впрочем, и в словах других раввинов, включая и тех, кто не соглашался друг с другом в иных вопросах, например, р. Йонатана Эйбешюца и р. Яакова Эмдена, раз за разом повторяется критика в адрес получения общего образования за счет изучения Торы. И это в свою очередь показывает, до какой степени подобная ситуация была распространена в Германии в ту эпоху.

Прогрессивный институт

Судя по всему, суровая критика традиционных учебных заведений наряду с распространением общего образования и стали тем, что в итоге подготовило почву для драматичного изменения еврейского образования в Германии. Само же изменение, однако, началось, вероятнее всего, с основания школы “Воспитание молодежи”. Это стало результатом избранной ими идеологии и того, что символизировало это учреждение.

Школа “Воспитание молодежи” была основана в 1778 году в Берлине. Она стала первой еврейской школой в Германии, чья учебная программа отошла от изучения исключительно торанических специальностей и включила обучение языкам и наукам. При этом, хотя школа и функционировала в духе просвещения, основана она была отнюдь не сторонниками Хаскалы, а задумана просто как филантропическое учреждение, финансируемое состоятельными представителями общества. Еще в 1761 году Даниэль Ициг и Файтель Гейне Эфраим – одни из лидеров еврейской общины Берлина, обладатели солидных состояний, решили создать школу для бедных, но из-за возникшего между ними делового конфликта идея в итоге так и не была реализована. Лишь 17 лет спустя Ицхак Даниэль Ициг – сын Даниэля – и его зять Давид Фридлендер все же основали такую школу.

Получить представление о ее учебной программе можно благодаря Нафтали Герцу Вайзелю, известному стороннику реформы в области образования, опубликовавшему в 1783 году свои впечатления во второй брошюре, названной “Мир и правда”:

Уважаемые господа потрудились создать здесь институт, названный ими “Воспитание молодежи”, в котором молодые сыны Израиля изучают Тору и ее перевод на немецкий, а также грамматику святого языка. Кроме того, они учатся писать и читать на немецком и французском, познают математику и географию. Для детей бедняков школа бесплатна, дети состоятельных людей платят за обучение. Результаты этого труда мы уже успели оценить, видя, как выпускники, обучившиеся всему этому, стали надежной опорой своим семьям Есть среди них и успешные знатоки Мишны и Талмуда. Большую часть дня они учат Талмуд, и лишь после полудня открываются двери этой школы и ученики начинают изучать все вышеперечисленное. И об этом институте поначалу говорили, что вот, мол, он создан, дабы повредить изучению Торы и привести к уходу от веры. Теперь же, когда стало ясно, до чего он хорош и прекрасен, многие стремятся послать в него своих сыновей. Так что число учеников могло бы дойти и до 500, коли бы на то хватило возможностей, которых пока достаточно лишь на 70 человек.

Таким образом, речь шла о небольшом учреждении с бюджетом, которого хватало лишь на 70 учеников. Учебная программа же включала как торанические предметы, так и светские науки, а также различные языки. При этом школа работала в послеобеденное время, то есть не за счет изучения Торы. Финансировалась она богатыми представителями общины. Следует заметить, что одновременно с “Воспитанием молодежи” было основано конкурирующее учебное заведение под названием “Объединение Талмуд Торы”, в котором Тору изучали традиционными методами. Однако общинные богачи, хотя и были людьми традиционными, неожиданно предпочли субсидировать далеко не традиционную школу “Воспитание молодежи”. Они избрали образование, охватывавшее нравственные и универсалистские идеалы, а не еврейское традиционное тораническое воспитание. В итоге образование было отнято у раввинистического истеблишмента, и процесс переоценки ценностей начался.

Свет народам

Школа “Воспитание молодежи” привлекла внимание и в нееврейских кругах. В 1784 году Фридрих Гёдике опубликовал в журнале “Берлинский ежемесячник” обзор учебных заведений для бедных детей, в котором также упомянул и школу “Воспитание молодежи”. Гёдике написал, что она является инструментом распространения культуры и исправления еврейского общества, поскольку формирует хороших граждан. В этот период власти предоставили школе налоговые льготы, на основании того, что школа существует благодаря филантропической поддержке, построена на универсалистских ценностях и отдалена от отвергаемого властями еврейского общинного образования.

В том же году сторонники Хаскалы опубликовали в своем журнале “Альманах” рассказ о школе, написанный неким “христианским ученым”:

Прошло полгода, и настал день общего экзамена, проверяющего успехи подростков. Лидеры их общины собрались в учебном зале, в том числе и мудрец р. Моше бен Менахем и многие ученые христиане и каждый из этих людей был вправе спросить любого из учеников. И вот вышли первые ученики показать свои знания по математике. И все присутствующие стали свидетелями того, как отвечали они на все наши вопросы, как справлялись с непростыми вычислительными задачами. После них же были другие, показавшие свои знания в вопросах небес и земель.

Из слов этого “христианского ученого” мы узнаем, что светские предметы изучались в школе на достаточно высоком уровне. Кроме того, заметно желание школы ассоциировать себя с кругом “маскилим” – просвещенных интеллектуалов, а не просто быть филантропическим учреждением. Это ясно из приглашения Моше Мендельсона (“мудреца р. Моше бен Менахема”) экзаменовать учеников, наряду с “христианскими учеными”, также присутствовавшими на экзамене.

В 1806 году в школе произошли драматичные изменения. Главой ее администрации стал Элазар (Лазарь) Бен-Давид. Выступая за социальную ассимиляцию, которая сделала бы из евреев “хороших граждан”, Бен-Давид превратил эту идею в главный ценностный императив школы. “Воспитание молодежи” изначально было задумано как учреждение, обеспечивающее общим образованием всех еврейских детей, и особенно бедных, но при этом не за счет сокращения часов изучения еврейских предметов. Теперь, однако, подготавливая учеников к интеграции в нееврейское общество, Бен-Давид стремился свести еврейские дисциплины к минимуму.

В 1809 году он объявил, что школа начинает обучать и христианских детей тоже, сократил часы, отведенные на иврит, заменив их занятиями счетом и коммерцией. Затем он ввел в начале и в конце каждого учебного дня молитвы нравственного характера. Утром ученики молились об усердии и честности, вечером же благодарили Б-га за успешный день учебы. Бен-Давид возглавлял школу с 1806 по 1825 годы, и в этот период она именовалась не “Воспитание молодежи”, а своим немецким названием – Freischule (“бесплатная школа”).Метаморфозы, случившиеся со школой “Воспитание молодежи”, стали своего рода микрокосмосом изменений, произошедших в Новое время с еврейским обществом Германии в целом. Кризис доверия к традиционным учебным заведениям и открытость к просвещению не обязательно должны были привести к полной секуляризации, они лишь отражали стремление немецких евреев на рубеже XVIII и XIX столетий адаптировать себя к культуре Европы и их желание добиться равных прав, увидеть себя активными гражданами своей страны.

В XVIII веке Европа переживала секуляризацию и отдаление от христианства. Государство заменило церковь, а человеческие ценности – религиозную веру. Евреи полагали, что изменение европейского общества, возможно, позволит и им занять существенную позицию в культуре и экономике стран своего проживания. Ведь они больше не будут изгоями, носителями иной веры, но станут равноправными сынами государства. Секуляризация предоставила еврейской общине возможность влиться в общество, и то, что произошло со школой “Воспитание молодежи”, в полной мере отразило это стремление.

Как написал историк Шмуэль Файнер: “Воспитание молодежи” под руководством Бен-Давида не была сосредоточена на деизме или религиозной реформе. На деле Бен-Давид предпочел бы вообще оставить все эти аспекты за пределами школьных стен, поскольку перед ним стояла куда более глобальная цель – эмансипация, религиозные же вопросы могли ему лишь помешать. С его точки зрения, изучение иудаизма в школе должно было учесть тот факт, что государство больше не считало приверженцев Моисеевой веры чужаками.

Иными словами, не стремление к просвещению и не желание религиозной реформы стали главными проводниками секуляризации, но жажда эмансипации. Религия вне всякой связи с тем, необходимы в ней изменения или нет, отдаляла, по мнению многих немецких евреев, долгожданную мечту об эмансипации, а потому должна была отступить.

Так или иначе, но направление, избранное школой “Воспитание молодежи”, в конечном счете неизбежно вело и к отдалению от “маскилим”. Ведь в то время как их идеология подразумевала, что в образовании современного еврея сохранится баланс между его еврейским и универсалистским началами, школа готовила своих учеников быть “хорошими гражданами” ровно в той мере, в какой это понимали власти.

В итоге в 1825 году школа “Воспитание молодежи” была закрыта. Однако в последующие годы в Германии появилось много новых школ “по ее образу и подобию”. И в основе их идеологий лежало четкое стремление к интеграции и ассимиляции в немецком обществе.

До прихода к власти в стране национал-социалистов и Катастрофы европейского еврейства оставалось чуть больше ста лет.

(перевод Александра Непомнящего)