Неотразимые еврейки

Сара Бернар

В годы моего начального образования раз в несколько месяцев мы получали очередной из двенадцати томов полного собрания сочинений А.П. Чехова. Прочитанный мной том вскоре ставился на полку. Недавно я узнал, что в собрании отсутствовал рассказ «Тина». Рассказ довольно неожиданный, посвященный образу, сыгравшему огромную роль в жизни современной России да и всей западной цивилизации — образу еврейки.

Отношение внутри христианской культуры к евреям и к еврейкам различно. Если еврей в литературе — это старый бездушный ростовщик вроде Соломона в «Скупом рыцаре» Пушкина, скупец Гобсек Бальзака или прощелыга Фейгин из «Оливера Твиста» Диккенса, то еврейка — это прекрасная Ребекка из «Айвенго» Вальтера Скотта или красавица Эстер у того же Бальзака. В Библии, на которой построена христианская культура, немало неотразимых евреек: Яэль, Бат Шева, Эстер, Юдифь. Из-за них теряли голову, в случае Яэли и Юдифи — буквально, могучие правители. Да и привлекательность прародительницы Сары была такой, что ее в старом возрасте пытались умыкнуть в свои гаремы фараон и Авимелех. Занятно: Юдифь и красавица Сусанна — из еврейских текстов, канонизированных христианами, но отсутствующих в еврейской Библии. На красоте и эротичности образов этих евреек зиждется мировая живопись.
И в Средние века власть имущие впадали в страсть к прекрасным еврейкам. О любви короля Кастилии Альфонсо Х к Рахели из Толедо (XIII век) — известный роман Фейхтвангера «Испанская баллада». Польский король Казимир III (XIV век) из-за любви к дочке портного Эстерке, родившей ему четверых детей, облагодетельствовал евреев. Благодаря изданным Казимиром законам евреи безбедно жили в Польше до ее раздела в XVIII веке. Любовь Казимира и Эстерки воспета во многих произведениях на идиш, польском, русском и немецком.
Тем более удивителен подчеркнутый антисемитизм рассказа Чехова о еврейке. Он создает впечатление сведения счетов. После прочтения хочется воскликнуть: «Юпитер, ты сердишься — значит, ты не прав».
В 60-е годы прошлого века удалось восстановить купюры в письмах Чехова и понять раздражение автора «Тины», написанной в октябре 1886 года. В январе-феврале того года у 25-летнего писателя случился роман с дочерью богатого московского адвоката Дуней Эфрос. Состоялась помолвка. Расстроена она была, видимо, потому, что брак с христианином требовал от Дуни крещения. 28 февраля Чехов писал другу: «С невестой разошелся окончательно. То есть она со мной разошлась». Видимо, шок от разрыва для Чехова был велик, он надолго остался холостым. Лишь за три года до смерти, уже неизлечимо больным, Чехов женится на актрисе Ольге Книппер.
Через год после разрыва с Эфрос Чехов написал пьесу «Иванов», в которой, похоже, пытался представить, как сложилась бы жизнь, если бы Дуня приняла крещение и стала его женой.

Удивительно, в пьесе Чехов обменивается с Дуней судьбами: Анна, крещеная из Сарры жена Иванова, умирает от чахотки. Иванов тяжело переживает подозрение, что он женился на богатой из-за денег (его возглас «Замолчи, жидовка!..» на упрек в этом жены). Мотив этот присутствовал и в отношениях Чехова с Эфрос: «Хватит мужества у богатой жидовочки принять православие со всеми последствиями — ладно, не хватит — и не нужно…» — из письма февраля 1886 года. «С невестой разошелся… Вчера пожаловался ей на безденежье, а она лишь посмеялась…» — из мартовского письма. Тоска и депрессия, появившиеся в творчестве Чехова, начиная с «Иванова», считают некоторые исследователи — следствие разрыва с Дуней Эфрос.
В рассказе «Тина» героиня вульгарна, распутна, не очень умна. Затертый антисемитский штамп — ее жадность и нечестность. Раздражение автора вызывает даже внешность героини: «…к черным кудряшкам и густым бровям хозяйки очень не шло белое лицо, своею белизною напоминавшее…  почему-то приторный жасминный запах». Что плохого в белом лице и жасминном запахе? Похоже это на самопародию — в записных книжках Чехова есть смешная фраза: «Ивану не нравится Софья, потому что от нее пахнет яблоками». Героиня легко соблазняет прекраснодушных, но слабохарактерных русских мужчин. В ее доме из, видимо, соблазненных ею мужчин образуется то, что в старину называлось «салон».
Я думаю, рассказ, кроме Дуни, имел два других прототипа. Это две великие актрисы, французские еврейки Рашель («Так — негодующая Федра — Стояла некогда Рашель.» — у Мандельштама в стихе об Ахматовой) и Сара Бернар. Обе гастролировали в России, а у Сары Бернар молодой Чехов даже брал интервью.
Бурная личная жизнь обеих великих актрис активно обсуждалась в чеховские времена. Еще недавно до того в «Фаусте» Гете рождение незамужней Маргаритой ребенка было скандалом. Рашель и Бернар рожали детей своим любовникам. Салон Рашель в Париже был центром светской жизни.
Так, в чем же причина антисемитизма Чехова в изображении еврейки в «Тине» и неодобрении антисемитизма в «Иванове»? Очевидно, эмансипированные, образованные, активные, сексуально притягательные еврейки одновременно привлекали и пугали Чехова.
Дуня Эфрос после разрыва с Чеховым вышла замуж за еврея, после революции эмигрировала во Францию, в 1943 году в возрасте 82 лет была депортирована из парижского дома для престарелых в Треблинку. Иная судьба у эмансипированных российских евреек, во времена написания «Тины» увлекшихся марксизмом и устремившихся в революцию. Многие большевистские лидеры были женаты на таких еврейках и в значительной степени обязаны своими карьерами уму, образованности и партийной убежденности своих жен. Ничтожный Ворошилов — Голде Горбман, Молотов, прозванный Лениным «каменный зад», — Перл Карповской, Куйбышев — Евгении Коган. Коган, в отличие от прочих старых большевиков, на допросах тридцать седьмого года, несмотря на пытки, виновной себя не признала и кляла энкавэдэшников «фашистами». Удивителен подвиг третьей жены Бухарина Анны Лурье (Лариной). Пройдя через лагеря и неимоверные страдания, она сумела донести «будущим руководителям партии» заученное ею наизусть послание Бухарина. В этом послании Бухарин сообщал, что «ничего не затевал против Сталина»… Стоил ли того подвиг?