По следам египетского похода Наполеона
Когда Первый сионистский конгресс, проходивший в последних числах августа 1897 года в швейцарском городе Базеле, одобрил «базельскую программу» Теодора Герцля, мир узнал, что «бездомные» евреи планируют создание собственного национального очага и не где-нибудь, а в Эрец-Исраэле, где две тысячи лет назад этот дом существовал. Но уже тогда и Герцлю, и всем его сторонникам было ясно, что без самой широкой международной поддержки программа эта руками одних евреев осуществлена быть не может. Начался огромный организационный труд по привлечению к возможному участию в этой деятельности ведущих политиков Европы и Азии. И мало кто тогда вспоминал, что почти за сто лет до этого уже был один политик, который провозгласил восстановление еврейского государства на территории Палестины со столицей в Иерусалиме. Более того, этот человек, скорее всего, осуществил бы свой замысел, если бы не потерпел поражение в войне, которую сам же затеял. Этим человеком был Наполеон Бонапарт.
1
Последнее десятилетие XVIII века стало переломным в вопросах предоставления евреям гражданских прав и интеграции их в окружающую среду. Социальные процессы, которые произошли в результате революционных преобразований в обществе, изменили облик многих государств. Как американская, так и французская революции провозгласили торжество принципов веротерпимости и отделения церкви от государства.
17 сентября 1787 г. Конституционный Конвент в Филадельфии принял Конституцию США, ратифицированную впоследствии всеми тринадцатью существовавшими в то время американскими штатами. Она состояла всего из семи статей, которые позднее были дополнены серией поправок, ставших ее неотъемлемой частью. Едва ли не основными из них были первые 10, составившие Билль о правах, гарантирующий соблюдение отдельных личных прав граждан и соответственно ограничивающий полномочия государственных органов. Они были одобрены Первым конгрессом США в 1789 г. и спустя два года ратифицированы штатами. Первая же из них гласила: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению какой-либо религии или запрещающего свободное исповедание оной...». Именно эта поправка утверждала приоритет принципа свободы совести в тех случаях, когда решается вопрос о правах человека. Для евреев это означало, что они автоматически становятся равноправными членами гражданского общества, и их вероисповедание уже никак не влияет на их положение в обществе.
Аналогичные процессы происходили в это время и во Франции. Национальное собрание приняло 26 августа 1789 г. важнейший документ Великой Французской революции, определяющий индивидуальные права человека, – Декларацию прав человека и гражданина. В основу идей Декларации положена концепция равноправия и свободы, принадлежащей каждому от рождения. Естественными правами человека и гражданина объявлялись свобода личности, свобода слова, свобода убеждений, право на сопротивление угнетению. Уже через месяц один из лидеров католической церкви, избранный в Генеральные штаты, аббат Анри Грегуар опубликовал воззвание с требованием эмансипации евреев. «Пятьдесят тысяч французов проснулись сегодня рабами», – писал он, намекая на отсутствие у евреев гражданских прав. Завершал он свою мысль патетическим призывом к депутатам Национального собрания: «От вас вполне зависит, чтобы спать они легли свободными людьми». 27 января 1791 г. евреи были уравнены в правах, и им была гарантирована свобода вероисповедания.
Аббат в своем воззвании несколько занизил количество еврейского населения Франции. На самом деле евреев в стране было уже 77 тысяч. Казалось бы, все замечательно: евреи, наконец-то, перестали быть бесправными и могли в своем поведении и своей деятельности опираться на силу закона. Однако не все было таким безоблачным: новый закон серьезно подрывал основы еврейского традиционного уклада жизни. Согласно смыслу закона, французским гражданином мог быть всякий, вне зависимости от происхождения и религиозной принадлежности, если он выполняет все обязанности, предусмотренные конституцией. Это было логично и вполне естественно. Однако, чтобы получить это гражданство, надо было принять присягу, лишаясь при этом всех предшествующих привилегий и особых установлений. А евреи такими привилегиями пользовались, и основной из них была общинная автономия, которую они теперь теряло.
Фактически евреи получали гражданское и политическое равенство на индивидуальной основе. Каждый еврей мог теперь беспрепятственно интегрироваться во французское общество, но и община должна была теперь подчиняться государственным законам, лишаясь своей многовековой самостоятельности. Воплощались в жизнь слова графа Станислава де Клермон-Тоннера, требовавшего законодательного установления гражданских прав для евреев, но при этом заявившего в декабре 1789 г. в Учредительном собрании Франции: «Евреям как личностям – все. Евреям как нации – ничего». Но даже это уже был серьезный шаг вперед в развитии общества, в котором евреи извечно играли роль изгоев.
Одним из тех, кто воплотил в отношении евреев в жизнь идеи свободы, равенства и братства, был Наполеон Бонапарт (1769 – 1821). Начав свою военную карьеру в 1785 году восемнадцатилетним юношей в чине младшего лейтенанта артиллерии, он выдвинулся в период Великой французской революции и через 8 лет достиг чина бригадного генерала. Еще через два года он уже был командующим военными силами тыла, а со 2 марта 1796 г. – командующим Итальянской армией. Когда французская армия во главе с Наполеоном отправилась в 1798 г. в военную экспедицию в Египет, ее командующему не исполнилось еще и 30 лет.
Еврейский вопрос занимал Наполеона всю жизнь, хотя среди близких к нему людей евреев не было. Однако будучи во многих отношениях продолжателем традиций французской революции, Наполеон прекрасно понимал всю униженность положения народа, который, как он сам писал, «дошел до нашего времени, пережив смену столетий, гордясь своим единством и считая самой большой своей привилегией иметь своим законодателем одного лишь Бога». Его поражало существование в конце просвещенного XVIII века такого отголоска мрачного средневековья, как запираемые на ночь городские еврейские гетто. Именно ему принадлежит ставшее популярным выражение: «Цивилизованность государства определяется его отношением к евреям».
Первый прямой контакт Наполеона еврейской общиной состоялся в городе Анкона, в древнем городе на берегу Адриатического моря, отвоеванном у папских государств в феврале 1797 году во время первой итальянской кампании. Проезжая во главе входящих в город победоносных полков, Бонапарт заметил, что среди радостно встречавшей его толпы стояли люди в желтых головных уборах, в желтых нарукавниках с шестиконечными звездами. Он спросил одного из офицеров об их значении и узнал, что это евреи, а шапки и нарукавники служпт опознавательными знаками их вероисповедания, если с заходом солнца они не возвращаются в гетто. Бонапарт немедленно приказал нарукавники с этих людей снять, а желтые шапки заменить обыкновенными. Он также открыл ворота гетто и объявил, что отныне евреи вправе жить там, где им хочется, и соблюдать свою религию.
Во время своих походов Наполеон приносил на захватываемые территории гражданские права проживающим там евреям. Он разрушал могучие каменные стены, окружавшие гетто, и устанавливал порядки, при которых евреи могли покидать свои кварталы в любое время дня и ночи, включая воскресные и праздничные дни, что до этого было невозможно. Разрушая стены гетто, он фактически разрушал стереотипы взаимоотношений еврейского и нееврейского населения этих городов. Другое дело, что в последующем всё по большей части возвращалось на круги своя, но начало эмансипации, тем не менее, было положено. Характерный пример. Во время его Римского похода в 1796 году его солдаты разрушили стены гетто во всех городах Италии, но после того, как он был лишен власти, в Риме, Модене и нескольких других городах стены гетто были восстановлены.
2
Правительство Первой французской республики (Директория), заинтересованное в укреплении своей власти, пыталось конкурировать с занимавшей лидирующие позиции в Европе Великобританией, и поэтому блестящие успехи Итальянской кампании были для Франции весьма кстати. Но этого было мало. Великобритания поистине была тогда владычицей морей, и Директория предложила Наполеону разработать план высадки на Британские острова. Наполеон потратил несколько недель на изучение ситуации, на оценку собственных сил и доказал правительству несостоятельность такой затеи.
Популярность Наполеона в это время настолько выросла, что у него появились возможности претендовать на самостоятельную роль в политике. Он рвался к власти, но, чтобы окончательно поразить воображение нации и стать подлинным кумиром собственной армии, силой которой он мог бы воспользоваться для завоевания лидерской позиции в государстве, ему нужен был еще ряд блистательных победоносных походов. И он предложил Директории план завоевания Египта, который тогда, формально подчиняясь Османской империи, фактически проводил независимую политику. Наполеон считал, что, высадившись в Египте и покорив его, он сможет создать там свой форпост, чтобы потом двинуть войска дальше на Восток и, основав колонию на Красном море, организовать наступление на британские позиции в Индии. Члены Директории, в свою очередь озабоченные ростом популярности своего главнокомандующего, решили для своей же безопасности отправить его в поход и отдали в его распоряжение Итальянскую армию и флот.
Египетский поход (или Египетская экспедиция) Наполеона начался 19 мая 1798 года, когда его эскадра, погрузив на борт экспедиционные войска численностью 35 тысяч человек, тайно покинула Тулон и вышла в Средиземное море, направляясь к берегам Египта. Существенной проблемой для Наполеона был тогда Королевский британский флот во главе с адмиралом Горацио Нельсоном, эскадра которого пыталась противодействовать французам. Но Наполеон умело довел до ушей адмирала дезинформацию, будто направляется для захвата Стамбула, и Нельсон отправился со своим кораблями в сторону турецких берегов, чтобы там перехватить его эскадру. Он освободил Наполеону фарватер, и спустя шесть недель, 1 июля, войска Наполеона высадились в районе Александрии. Уже на следующий день город был в руках французов. 21 июля французские войска вступили в бой с конницей мамелюков и разгромили ее. В историю этот бой вошел как Битва у пирамид. 24 июля войска Наполеона вступили в Каир.
Узнав, что правительство османской империи (Порта) готовит выступление против французских войск, Наполеон уже в начале 1799 г. начал поход на входящую в состав Османской империи Сирию. Французская армия без труда захватила 20 февраля Эль-Ариш на Севере Синая, 27 февраля – Газу, небольшая еврейская община которой бежала в Хеврон, 1 марта – Рамлу, а 7 марта, после четырехдневной осады, Яффо. 18 марта, после того, как в руках Наполеона оказалась Хайфа, его войска приступили к осаде Акко.
Для того, чтобы понять, что произошло дальше и почему у стен Акко Наполеона ждала едва не первая серьезная неудача в его блестящей военной карьере, а также как это отразилось на судьбе еврейского народа и на полтора столетия затормозило возрождение еврейской государственности, надо понять, чем была крепость Акко в конце ХVIII столетия.
Крепостью маленький приморский город Акко, стоящий на перекрестке всех торговых путей Ближнего Востока, стал еще во времена похода крестоносцев, когда Палестина входила в состав Иерусалимского королевства. Город окружили мощными оборонительными сооружениями, и он получил название Сен-Жан д’Акр. В 1752 г. город стал столицей турецкой провинции Галилея, и власти в стремлении сделать его серьезным административным центром, пригласили войти в состав его населения еврейские и мусульманские общины, для которых были созданы соответствующие условия существования. В 1752 г. вокруг городских стен возникли серьезные фортификационные сооружения, и он стал центром эялета (провинции) Сидон Османской империи. Эялет простирался от Египта на юге до средиземноморского залива Кесерван на севере. В состав его территории входила тогда Палестина, Изреельская долина и горные районы Галилеи.
В 1775 г. к власти в Акко пришел выходец из входящей тогда в состав Османской империи Боснии профессиональный военный Ахмед Аль-Джаззар. Слово Джаззар было прозвищем, означающим «мясник». Так Ахмеда прозвали за его безжалостное отношение к тем, кто стоял на его пути. В 1790 г. он сделал Акко своей резиденцией. Аль-Джаззар продолжил реставрацию города. На месте христианских церквей он построил три новых мечетей, одна из которых является третьей по величине в современном Израиле. В ней и покоится ныне прах Аль-Джаззара. В городе появился водопровод, крытые рынки, турецкие бани. Главным же было в его действиях то, что он укрепил крепостные стены и оборудовал новую гавань. Аль-Джаззар удерживал свою власть 29 лет, до самой своей смерти в 1804 г. Вошел же он в историю тем, что защитил город от осадивших его войск Наполеона и заставил французскую армию отступить.
Возглавлял оборону Акко еврей Хаим Фархи (1760 – 1820), занимавший у Аль-Джаззара должность саррафа – министра финансов. Хаим был представителем банкирского семейства, основанного его отцом Шаулом Фархи и сделавшего много для развития экономики и укрепления османской власти в регионе. Хаима на эту должность пригласил сам Аль-Джаззар еще в 1790 г. Ему неоднократно приходилось представлять евреев Акко и Иерусалима перед властями и поддерживать их, отчего и получил он прозвище «еврейского министра». Как мы видим, он прекрасно справился также и с должностью «военного министра».
Уже в первые дни осады Наполеон понял, какая сложная задача перед ним стоит. С моря город блокировал английский флот, который возглавлял адмирал Сидней Смит. Корабли обстреливали расположившиеся у стен Акко 13-тысячное французское войско. Было ясно, что они также не позволят Наполеону подвести к городу свои корабли и высадить с них осадную артиллерию. А осада обещала быть долгой. В эти первые дни осады и застал Наполеона еврейский праздник Песах.
Ночь 20 апреля, накануне пасхальных праздников, Наполеон провел в тяжких думах, Именно в ту ночь он и написал свою знаменитую «Прокламацию», обращенную «законным наследникам Палестины» с предложением объявить ее еврейским государством, а Иерусалим – столицей этого государства. Мы публикуем текст этой «Прокламации» в том виде, в каком она приведена в книге канадца Бена Вейдера «Блистательный Бонапарт» (М., 1992. – С. 56 – 57). Правда, Вейдер сожалеет, что сочность текста утрачена из-за двойного перевода с иврита на английский, а затем и на французский (мы же получаем ее и вовсе на русском), но... что есть, то есть.
«Прокламация к Еврейской нации. Штаб-квартира. Иерусалим, 1 флореаля (20 апреля 1799 года) VII года Французской республики.
От Бонапарта, главнокомандующего армиями Французской республики в Африке и Азии, – законным наследникам Палестины.
Израильтяне – уникальный народ, на протяжении тысячелетий лишенный земли своих предков, отнятой завоевателями и тиранами, но не утративший ни своего имени, ни национального существования! Внимательные и беспристрастные наблюдатели судеб и народов, даже если они не обладают провидческим даром Израиля и Иоиля, убедились в справедливости предсказаний великих пророков, возвестивших накануне разрушения Сиона, что дети Господа вернутся на родину с радостным восклицанием,. «Они найдут радость и веселие, а печаль и воздыхание удалятся» (книга пророка Исайи, 35,10).
Восстаньте в радости, изгнанные!.. Эта беспримерная в истории война начата во имя самозащиты народом, чьи наследственные земли рассматривались его врагами в качестве добычи, которую надо разодрать.
Теперь этот народ мстит за два тысячелетия бесчестия. Хотя эпоха и обстоятельства кажутся малоблагоприятными для утверждения или хотя бы выражения ваших требований, эта война, против всяких ожиданий, предлагает вам достояние Израилево.
Провидение направило меня сюда во главе молодой армии, ведомой справедливостью и несущей победы. Моя штаб-квартира развернута в Иерусалиме, а через несколько дней я буду в Дамаске, близость которого не будет более угрозой для города Давида.
Законные наследники Палестины!
Великая нация, не торгующая людьми и странами, подобно тем, кто продал ваших предков всем народам, не призывает вас отвоевать ваше достояние. Нет, она предлагает вам просто взять то, что она уже отвоевала, с ее помощью и с ее разрешения оставаться хозяевами этой земли и хранить ее наперекор всем врагам.
Поднимайтесь! Покажите, что вся мощь ваших угнетателей не смогла убить мужество в наследниках героев, которые сделали бы честь Спарте и Риму. Покажите, что два тысячелетия рабства не смогли удушить это мужество.
Поспешите! Настал час! Пришел момент, который не повторится, может быть, еще тысячу лет. Потребуйте восстановления ваших гражданских прав, вашего места среди народов мира. У вас будет право свободно славить имя Господа Бога вашего, как того требует ваша религия (книга пророка Иоиля, 4, 20)»
3
Тайна появления этой «Прокламации» до сих пор не разгадана. Спор ведется, главным образом, по поводу мотивов, побудивших Наполеона его написать. Нам же кажется особенно важным проанализировать основные положения «Прокламации» хотя бы уже потому, что она фактически является первым документом в истории, озвучивающим идею реставрации еврейской государственности. Документом, исходящим от государственного деятеля такого масштаба и оглашающим постулаты, которые и сегодня отторгаются официальными кругами многих стран и звучат даже с трибун международных организаций. И обращается автор этого документа, ни больше – ни меньше, ко всем евреям земли: «Прокламация к еврейской нации».
«Законные наследники Палестины... наследственные земли которых рассматриваются его врагами в качестве добычи… владеющие тем, что они уже отвоевали… и нуждающиеся не просто в окончательном восстановлении гражданских прав, а в обретении своего места среди народов мира…»
Эти слова не могут быть истолкованы двояко: речь идет об обретении этнической независимости, об объявлении собственной государственности. А соответствовали ли эти слова истинному положению евреев Эрец-Исраэля конца ХVIII века? Что евреи тогда «отвоевали»? Чем, собственно, «владели»? Да, действительно отвоевали и на самом деле владели.
После того, как Иерусалим в 1517 г. был захвачен османскими турками, начался период его расцвета, и центр еврейской жизни постепенно переместился из Цфата сюда. Оттоманская империя абсорбировала большое количество еврейских беженцев, высланных христианской Испанией за четверть века до того, в 1492 г., и была тогда единственной страной, которая сознательно стремилась пополнить свое еврейское население. И когда турки-османы завладели Палестиной, многие евреи увидели в этом Божье предначертание и приближение дней Машиаха. Оттоманский император Сулейман Великолепный, царствовавший в 1520-1566 гг., проводил в Палестине либеральную политику. Для того чтобы сгладить сопротивление местных арабов, большие города, включая Иерусалим, активно заселялась национальными меньшинствами, И, как часть этой политики, всячески поощрялась абсорбция еврейских иммигрантов.
Сулейман Великолепный придавал исключительное значение стратегическому положению Иерусалима. Он стремился максимально пополнить его еврейскими иммигрантами, обладавшими значительно более высоким уровнем общего развития и грамотности, чем окружающее арабское население. Он обнес город мощными стенами и разрешил евреям совершать молитвы у Западной Стены. Более того, он даже приказал построить у стены ораторий – место для совершения молитв. Правление Сулеймана и последовавших за ним османских султанов принесло городу период «религиозного мира». Евреи, христиане и мусульмане пользовались свободой вероисповедания, гарантированной османами, и на одной и той же улице можно было найти и синагогу, и церковь, и мечеть. Однако, безграмотное управление империей после Сулеймана обусловило экономическую стагнацию. На протяжении большой части османского периода Иерусалим оставался провинциальным городом, но центром империи с религиозной точки зрения.
В Иерусалим вновь стали прибывать евреи из стран рассеяния, основывались иешивы, на содержание которых поступали средства от евреев галута. Правда, этот расцвет продолжался недолго, и в конце столетия численность еврейского населения Иерусалима начинает уменьшаться. Дело в том, что рост числа городского населения привел к большой его скученности, а в результате возникающие эпидемии носили катастрофический характер. Но когда в конце ХVIII в. экономическое положение иерусалимской общины серьезно пошатнулось, община Стамбула взяла ее под свое покровительство, обязавшись покрыть ее долги и упорядочить ее финансовые дела. Вскоре появился еще Комитет уполномоченных Константинополя, действовавший в этом же направлении. Евреи древнего Иерусалима выправили свои дела, а численность еврейского населения стало приближаться к 5000 человек. Аналогичная ситуация складывалась и в Акко, столице этой турецкой провинции. Достаточно сказать, что вторым человеком здесь после правителя Аль-Джаззара был еврей Хаим Фархи.
Наполеон, несомненно, все это хорошо знает, и, когда призывает евреев к восстанию, он знает, что евреи Иерусалима представляют серьезную силу. Поспешите! Настал час! Пришел момент, который не повторится, может быть, еще тысячу лет. Потребуйте восстановления ваших гражданских прав, вашего места среди народов мира.
«Восстаньте в радости, изгнанные!... Поднимайтесь! Покажите, что вся мощь ваших угнетателей не смогла убить мужество в наследниках героев, которые бы сделали честь Спарте и Риму. Покажите, что два тысячелетия рабства не смогли удушить это мужество. Хотя эпоха и обстоятельства кажется малоблагоприятными для утверждения или хотя бы дня выражения ваших требований, эта война, против всяких ожиданий, предлагает вам достояние Израилево».
Наполеон честолюбив. После Итальянского похода его, скорее всего, врожденная мания величия получила дополнительное подтверждение в возможности осуществлять грандиозные проекты, например, принести на штыках своей армии восстановление рухнувшего некогда иудейского царства с центром в Иерусалиме. Он настолько уверен в своей очередной победе над очередным врагом, что у него нет и минуты сомнения, что он силой возьмет Акко, уничтожит там всех сопротивляющихся и отправится в Иерусалим, до которого всего-то два марша.
На второй день блокады Акко он уже пишет в своей прокламации, что его штаб-квартира развернута в Иерусалиме и что через пару дней он уже будет в Дамаске и покорит его. Он уже видит себя в роли избавителя евреев. Нет, он не Мессия. Он – христианин, а Мессия должен быть христианином. Это должен быть, конечно, Христос. А кто тогда он? Он – завоеватель земель и народов. Он создатель новой империи. У него будет другая миссия. Три с лишним тысячелетия назад египетский фараон не отпустил евреев на их историческую родину. Он завоевал эти некогда фараоновы земли. Он победил врагов в битве у пирамид. И он будет тем фараоном, который не только отпустит евреев из своей империи, но и поможет им создать свое новое государство.
«Провидение направило меня сюда во главе молодой армии, ведомой справедливостью и несущей победы… Великая нация, не торгующая людьми и странами, подобно тем, кто продал ваших предков всем народам, не призывает вас отвоевывать ваше достояние. Нет, она просто предлагает вам взять то, что она уже отвоевала с ее помощью и с ее разрешения оставаться хозяевами этой земли и хранить ее наперекор всем врагам».
Косвенным подтверждением нашей правоты в анализе текста наполеоновской «Прокламации» может служить дата ее написания – 20 апреля 1799 года. Это был день, после которого начинался еврейский праздник Песах. Не исторические ли аналогии подвигли Наполеона к мысли о необходимости кардинального решения векового еврейского вопроса?
4
Трудно сказать, на что рассчитывал Наполеон, отправляя такое послание лидерам еврейской общины Иерусалима. Скорее всего, для начала, на помощь в переговорном процессе, когда он будет предлагать турецкому гарнизону сдачу города без сопротивления. Но можно представить себе лица иерусалимских евреев, когда они получили письмо, в котором Наполеон сообщал, что он пишет его не где-нибудь, а именно в Иерусалиме, в своей штаб-квартире, в то время как на самом деле он в это время сидел в глубокой осаде Акко, и конца этой осаде не было видно. Не потому ли ответ он получил вежливый и до предела лаконичный. «Мы будем молиться за вас», – написал ему главный раввин Иерусалима А.Леви.
Нет сомнения в том, что Наполеон, сочиняя свою «Прокламацию», был совершенно искренен. Он действительно хотел помочь евреям обрести национальную независимость, но, как всякий прагматик, вкладывал в свой проект еще и извлечение выгоды для государства и строил на этом свои далеко идущие планы. Спустя 17 лет после описываемых событий, 10 ноября 1816 г., уже находясь в ссылке на острове Св. Елены, он так ответил на вопрос своего врача Барри О"Мира, почему он неизменно поощряет и поддерживает евреев:
– Я всегда хотел видеть евреев равноправными подданными, какими являются остальные народы моей империи. Я желаю, чтобы к евреям относились как к братьям, как если бы все мы являлись частью иудаизма. Это было бы выгодно и для Франции, потому что евреи иммигрировали бы в нашу страну со своим богатством. Если бы не мое падение, большинство европейских евреев переселились бы во Францию, где их ждали бы свобода, равенство и братство».
Наполеон ошибся на 850 лет. Для того чтобы возродить еврейское государство на земле тогдашней Палестины, понадобилось не тысячу лет после его египетского похода, как он предсказывал в своей «Прокламации», а только 150. Сам император войну на Ближнем Востоке проиграл и до Иерусалима со своим войском так и не дошел. А ведь мог дойти. В те дни, на вершине императорской власти и воинской славы, ему это было вполне по силам. И как знать, быть может, он, как в Италии, своим императорским указом взял бы, да и учредил еврейское государство. Точнее, возродил древнее. Но не пришлось. Стал жертвой собственного цинизма, коварства и поистине императорской безнаказанности.
Осадив Яффо, Бонапарт приказал объявить населению, что если гарнизон не капитулирует и ему придется брать город приступом, войска получат приказ пленных не брать. С гражданским населением тоже церемониться никто не будет. Но город не сдался, и тогда 6 марта 1799 года последовал штурм. По свидетельству академика Е.В.Тарле, ворвавшиеся в город солдаты принялись истреблять буквально всех, кто попадался под руку. Дома и лавки были отданы на разграбление. Около четырех тысяч уцелевших при штурме турецких солдат, большей частью этнических арнаутов и албанцев, заперлись в одном обширном, со всех концов загороженном месте и объявили, что сдадутся только в том случае, если им будет обещана жизнь. Французские офицеры обещали им жизнь, после чего турки вышли из своего укрепления и сдали оружие.
Бонапарт был разгневан. «Что теперь с ними делать? – кричал он. – Где у меня припасы, чтобы их кормить? Кто их будет конвоировать – четыре тысячи отборных, сильных солдат?» Через три дня император принял решение. Оно было страшным: пленных расстрелять. Четыре тысячи безоружных людей, поверивших в то, что в соответствии с законами войн своей капитуляцией обеспечили себе право на жизнь, вывели на берег моря и расстреляли. Как писал много позднее один из французских офицеров, «никому не пожелаю пережить то, что пережили мы, видевшие этот расстрел».
Это преступление стоило Наполеону всей кампании, а еврейскому народу – шанса вновь стать хозяевами своей древней страны и ее такой же древней столицы. В тылу французской армии остались тысячи не погребенных трупов как погибших и расстрелянных турецких солдат, так и жертв мирного населения. Наступившая летняя жара привела к тому, что все эти смердящие трупы стали источником эпидемии чумы, которая, в конце концов, настигла сидящую в осаде Акко французскую армию. В результате Наполеон отступил и, бросая заболевших чумой солдат умирать, ушел из Палестины. Отступление началось 29 мая 1799 г. Весь путь до средиземноморского побережья Египта он проделал вместе со своими солдатами пешком и 23 августа, бросив армию на генерала Клебера, тайно отплыл на фрегате «Мюирон» во Францию.
То, что произошло дальше, трудно объяснить с точки зрения здравого смысла. Он не дошел не только до Индии, но даже до Красного моря. Он потерпел поражение и потерял сначала флот, а потом и армию. Он тайно, стараясь ускользнуть от кораблей адмирала Нельсона, вернулся во Францию. Но во Франции его, тем не менее, встретили как завоевателя Востока.
Несмотря на неудачу, этот поход Наполеона сыграл определенную роль в оживлении интереса европейских стран к Эрец-Исраэль и древней истории. В 1798 г. во Франции был создан Институт Египта, который положил начало масштабному разграблению наследия древнего Египта. Для нас же важно иное. Впервые со дня падения Иерусалима и разрушения Второго храма в 70 году н.э., впервые за 18 веков рассеяния Наполеон стал первым завоевателем, декларировавшим идею Палестины как родины иудеев. И в этом смысле он на полтора столетия раньше других стал предтечей современного государства Израиль. Но понадобилось еще почти 100 лет, чтобы эта идея овладела энтузиастами, которые соберутся на свой первый сионистский конгресс в Базеле, и почти 120, чтобы ее приняли ведущие политики мира.